На карте селения не было, но, по словам Рейтамиры, называлось оно Четыре Дуба. Поразмыслив о названии, Волкодав решил про себя, что это скорее всего был погост. Какой-нибудь конис прежних времён объезжал свои земли, совершая полюдье, да и облюбовал ровное поле под крутым холмом с четырьмя древними дубами на вершине, надумал впредь здесь останавливаться, гостить. Доброе место в самый раз годилось беседовать со старейшинами родов, подносящими ежегодные приношения, решать тяжбы, призывать Богов и творить праведный суд, как всегда делает вождь.
Волкодав стал слушать дальше и скоро убедился, что не ошибся. Четыре Дуба действительно были погостом. В большом, богатом селении имелись целых два постоялых двора для купцов, приезжавших на ярмарку. Назывались те дворы без особых затей: один «Ближний», другой «Дальний», считая, естественно, от Кондара. Был и дом, в котором жил наместник государя кониса. Не было только одного: укреплённого городка и воинской силы, как водится в приграничных погостах. Тихие, видать, были места.
– А ты ездила сюда, Рейтамира? – спросил Эврих. Они с Волкодавом несли самодельные носилки со спящим мальчиком и Мышом, уютно обосновавшимся у него на животе. Время от времени Иннори просыпался и, слабо улыбаясь, дразнил его пальцем. Зверёк в притворной ярости топорщил чёрную гривку, со страшным криком бросался за пальцем и хватал его зубастой ощеренной пастью. Он легко мог оттяпать палец не то что мальчишке – даже взрослому человеку, но игру понимал. Иннори высвобождал палец из осторожного захвата клыков, изогнутых и острых, как иглы для починки ковров. Улыбался, доверчиво гладил свирепого маленького птицелова, оглядывался кругом… и опять засыпал.
Сигина и Рейтамира время от времени сменяли то одного, то другого мужчину, берясь вдвоём за ручки носилок. В ногах у Иннори лежал кожаный бурдючок с горячей водой. Когда вода остывала, устраивали привал, разводили костёр и подогревали воду, перелив её в котелок. Ноги Иннори почему-то не воспалялись и не вызывали губительной лихорадки, которой очень опасался аррант. Учёный лекарь не мог понять, что же сдерживало неизбежное в таких случаях воспаление, и про себя неустанно благодарил Богов Небесной Горы. Иных объяснений, кроме вмешательства какой-то очень могущественной и очень благой Силы, найти было невозможно.
– Я была в Четырёх Дубах… два года назад,