Лукреция выразительно взглянула на лакея, и тот, догадавшись, передал ей монету, которую его госпожа положила в ладонь привратника.
– Посмотрю, что я смогу для вас сделать, – буркнул тот.
Он, кряхтя, поднялся со стула и исчез за дверью, которая, по-видимому, вела в служебные помещения.
«Как это убогое место отличается от парадного входа в театр, где царит такое ослепительное великолепие!» – подумала Лукреция.
В коридоре стоял запах сырости, пыли и эля, сохранявшийся, по-видимому, с давних пор.
С улицы вошла безвкусно и ярко одетая женщина с размалеванным лицом и крашеными волосами.
– А где Бен? – осведомилась она, ни к кому конкретно не обращаясь.
Лукреция хотела было ответить, когда в коридоре послышалось шарканье и старик вернулся.
– Эй, чего нужно? – спросил он пришедшую женщину.
– Ты и сам знаешь, что нужно, – ответила женщина. – Он меня примет?
– Прослушивание завтра, ровно в десять, – проворчал привратник.
– Надеюсь, на этот раз мне подфартит, – сказала женщина. – Если только не будет слишком много желающих пробоваться на эту роль.
Она окинула Лукрецию высокомерным взглядом, посмотрела с усмешкой на молодого лакея и вышла.
– Он вас примет, мэм, – сообщил привратник Лукреции.
– Спасибо, – ответила Лукреция и последовала за стариком.
В коридоре было темно, под ногами Лукреции на полу была липкая грязь. Они поднялись по узкой лестнице на второй этаж и, миновав несколько дверей, остановились у нужной. Постучав и не дожидаясь ответа, старик отворил дверь со словами:
– Эта леди к вам, сэр.
Лукреция прошла мимо него в небольшую гримерную.
Она никогда прежде не бывала в подобных помещениях, но комната оказалась такой, как она себе и представляла.
Бархатные занавеси, кушетка, обитая красным бархатом, туалетный столик, заставленный баночками с театральным гримом, флакончиками с лосьонами, вазочками с цветами, талисманами. Рядом стояли бокалы с остатками вина и пепельница с сигарными окурками.
Дверца гардероба, занимавшего все пространство у стены, была приоткрыта, и Лукреция увидела в нем яркие сценические костюмы.
Они казались какими-то заброшенными, будто в отсутствие человека становились никому не нужными.
Все вещи были поношенными и словно запыленными, а ковер, лежавший на полу, был совсем обветшалый. Навстречу ей поднялся хозяин гримерки.
– Бен мне сказал, что вы хотите меня видеть, – сказал он. – Старик так просил принять вас, что я нарушил свое правило не принимать посетителей до спектакля.
– Я весьма вам благодарна, – ответила Лукреция. – Меня зовут Лукреция Хедли, и я пришла к вам по делу.
Внешность господина Одровски была поразительна, и Лукреция сразу вспомнила, что он играл в спектакле, который она видела в Бате. Тогда она не знала, кто он.
Его красота была