В три часа ночи у ворот остановился пыхтящий и весьма запылённый «КамАЗ». Из кабины выпрыгнул водитель в жёлтой шапочке и ярко-красной рубашке и что-то неразборчиво закричал, размахивая бумагами. Охранник никаких ночных прибытий не ждал и поначалу не двинулся с места, но шоферюга оказался настойчив. Даже подёргал звякнувшие ворота:
– Э-эй!.. Внутри!.. Есть кто живой, мать вашу разэтак.
Минут через пятнадцать охранник не утерпел и вышел наружу.
– Етить твою в корень! – сказал он водиле. – Чего орёшь?
– О, браток!.. – обрадовался шоферюга и присмотрелся к бумажке: – Вот тут они мне чегой-то нацарапали, на углу Софийской и Малой Карпатской… Мотаюсь, мотаюсь, ни хрена не…
– Чего-чего?.. – удивился охранник. – На каком, блин, углу?..
– Да этих, ежа им в рот. Софийской с Малой Карпатской…
– Ну вы, на фиг, даёте! Они ж не пересекаются. А чего тебе там? Куда фуру-то гонишь?
– А на склад шараги одной, название ещё дурное такое… без пол-литры не выговоришь… чуть ли не «Засранца» какая-то…
– «Засранца»!.. – развеселился охранник. – Сам ты «Засранца»! «Эсперанца» небось?
– Во, во! – обрадовался водитель. – Она самая, блин.
– Так это ты прямо к нам и попал, – утешил его охранник. – В фуре что? Электронику небось приволок?
– А то! – Шофёр с гордостью похлопал по пыльному синтетическому брезенту. – Тарелки эти самые, со спутника чтобы лабуду всякую принимать. Рекламу видал небось? «У твоего соседа уже СТОИТ…»
– Ну, заводи! – распорядился охранник и начал отпирать ворота, чувствуя себя чуть не родственником словоохотливому водиле. – Утром брякнем в контору, пускай разбираются, куда чего…
Водитель забрался в кабину и ловко развернул здоровенный грузовик в узком проезде, запячивая задом в ворота. Если бы охранник был повнимательнее, он мог бы заметить, что тяжело нагруженные машины так проворно не двигаются. Но представитель дешёвой службы не обратил на это внимания, а потом стало слишком поздно что-либо замечать. Когда передок машины был уже в створе ворот, из-за него возник подтянутого вида малый и влепил ничего не ожидавшему охраннику шикарнейший аге-цки в нижнюю челюсть.
– Извини, браток… – сказал он, когда тот с закатившимися глазами сполз по решётке на холодную землю. – На-ка тебе за беспокойство…
Наклонился и сунул бесчувственному стражу двести долларов в нагрудный карман.
«КамАЗ» между тем подъехал к ангару вплотную, и некому было присмотреться к его заляпанным грязью номерам. Полетел наземь замок, открытый конфискованными у охранника ключами, со скрипом отворились металлические двери…