– Чтоб каждый день, как этот миг.
И вылил жидкость себе в горло. Сморщившись, он резко выдохнул, помотал головой и улыбнулся. Снова налил и протянул кружку Никите.
Я смотрел на то, как пьют водку мои одноклассники и думал, как мне поступить. Отказаться – значит, противопоставить себя коллективу в самом начале похода. Согласиться – нарушить данное самому себе обещание, что никогда и ни за что.
Костя протянул кружку Тоше и с ухмылкой сказал:
– Ну, Тоша, давай, замахни водочки.
– Не, – помотал Тоша головой, – я не пью.
Я смотрю на парня с красивыми глазами и понимаю, что он не будет пить водку. Для него даже не возникает эта дилемма – пить или не пить. Неожиданная твердость в словах и глазах. Уверенность в том, что делает и говорит. Тонкие пальцы переплетены и сжаты.
Костя, как бы равнодушно пожав плечами и переглянувшись с Никитой, протягивает кружку Сереге.
Следующий – я. В мыслях хаос, в сознании – пустота. И я допускаю первый промах. Беру протянутую кружку. Теперь, когда сосуд с остро пахнущей жидкостью у меня в руке, говорить о том, что я не буду пить, просто глупо. И еще – я знаю, что эта ситуация продумана и разыграна, как по нотам. Я почти уверен в том, что знаю ход дальнейших событий. За доли секунды в моем сознании мелькают картины того, что свершиться в ближайшие часы.
И я медленно пью водку, как воду.
– Во дает, – восхищенно цокает языком Вован, – даже не поморщился!
– Молодца! – поддерживает его Костя. – Наш человек!
Споткнувшись, я чуть не падаю, и возвращаюсь из глубин своей памяти. Опершись на слегу, стою и смотрю вперед. Передо мной участок чистой воды, – вытянутый овал, подернутый по краям темно-зеленой ряской. Я знаю, что дна здесь нет, и единственный выход – обходить это место. Услышав далеко позади посторонние звуки, я спокойно оборачиваюсь и вижу далеко позади маленькие фигурки людей.
Я улыбаюсь.
Я вижу группу подростков на берегу широкой реки по имени Кама.
Первым нанес удар Никита. И думаю, что распределение ролей в этом шоу продумано заранее. Никита просто и незатейливо ударил Тошу ногой в лицо, словно загонял мяч в ворота. Он ничего не сказал перед этим, – только глумливая улыбка на губах и пьяная муть в глазах.
Тоша падает на спину, затем поворачивается на бок, закрывает лицо руками и поджимает колени к животу. Такое впечатление, что он точно знает, что надо защищать голову и живот.
Вован с Андрюхой вскакивают с бревна и присоединяются к избиению лежащего на земле тела. Девчонки улюлюкают и хлопают в ладоши, словно на их глазах происходит что-то донельзя веселое и зажигательное.
Костя, дирижер этого веселья, спокойно сидит и смотрит на нас с Серегой.
– Давайте, парни, вы ведь тоже считаете, что Тоша – пидор.
Он не спрашивает, он утверждает. И эта спокойная уверенность заставляет меня сжать кулаки. Я чувствую, как мутнеет