– Ну, и…
– Мне нужна уверенность, что моя женщина будет вести себя достойно и не отвечать на предложения других мужчин.
– Ты не за ту меня принимаешь!– оскорбилась я.
– Даже не думай обижаться,– сразу успокоил он.– Но это единственное, чего я не смогу терпеть рядом с собой.
– Н-да. Слышал бы кто-нибудь сейчас этот разговор…
– А что?
– Ты не находишь его странным… даже смешным?
– Уверен, в моей и твоей жизни много смешного, только у каждого своя правда,– спокойно ответил он, как будто всю жизнь только и делал, что заключал такие странные сделки.
А он был настоящим собственником. Хотя, конечно же, если мне не нужен был он, то и вряд ли других я намечала в своем будущем. Но он-то этого не знал.
Я подняла руки над головой и, шумно рассекая воздух, с силой опустила их вниз.
– Ну, ладно. Договорились. Где подписать?
– Закрепить троекратным поцелуем,– лукаво улыбнулся Ярослав.
– Э-э-э,– шагнула я назад, как только он стал приближаться.– Сделка еще не вступила в силу, а ты уже нарушаешь первое условие?
– Ладушки, все будет, как в аптеке,– засмеялся он и покачал головой.
То ли этот жест означал, что придурочный разговор окончен, то ли это была его реакция на мою диковатость. Я ведь никогда не подпускала к себе никого без особого пропуска. А Ярослав его еще не заслужил.
– Все, я пошла,– засмеялась я за компанию и зашагала в другую сторону.
– Скоро увидимся,– предупреждающим тоном крикнул мне вслед Ярослав.
Конечно, увидимся, заключим еще какой-нибудь договорчик! О-о, как звенит в ушах!
Как только разговор был завершен и каждый побрел в свою сторону, так сказать, к своей стае, моя идея уже не казалось такой забавной. Так бывает, когда сначала захлестывают эмоции, горишь, светишься, как лампочка, все кажется простым и гениальным, а наутро открываешь глаза и думаешь: вот смехота-то! Слава богам, не опозорилась. А пьяная болтовня – всего лишь пьяная болтовня!
Не мог же Ярослав подумать, что я серьезно заключила с ним сделку. Он же видел мое косоглазие десятой степени, и нюх у него был, как у собаки.
Может быть, так и случится? Ярослав проспится, вспомнит наш разговор и скажет: «И на черта мне эта придурочная, за которую еще и миллион отвали?!» Проснусь и я, и все забудется, как разговор двух алкоголиков в приступе белой горячки.
Ладно, остынь, Полина, утро вечера мудренее, как говорила царевна-лягушка. И надо же было себя так выставить! Похоже, я не перестала совершать сумасбродные поступки.
На свой чердачок я попала привычным обходным путем: по лестнице на задней части дома. Мама уже спала. Жутко хотелось есть, но кухня была слишком далеко, и ноги уже не держали, а голова была занята мыслями и уже неконтролируемыми фантазиями об отношениях с Ярославом Македонцем. Только вот за его лицом, карими глазами и филированной челкой я представляла совсем другого человека.
Если бы сейчас Кирилл предложил