Ну да, и в ночных клубах случаются проблемы. Даже, пожалуй, намного больше и чаще, чем в дневных, если таковые, конечно, существуют в природе. Клубы дневные, имею в виду. А беда моя состояла в том, что днем после ночных смен отсыпаться толком не получалось. Хорошо Моргану: на весенней зорьке завалится домой, поднимет Эд, засунет в нее завтрак, выпроводит в школу… Эд, разумеется, а не завтрак, а потом спит без зазрения совести до самого домашнего задания, которое удачно совпадает с ужином. И потом еще, сладко потягиваясь, тянет, с улыбочкой такой невинно-мерзопакостной: «Как же плохо, когда у тебя нет ну ровным счетом никакой личной жизни…»
Так и хотелось ему в эти минуты врезать. Хорошо так врезать, душевно. И клянусь ками, если бы в прозрачных сумерках его глаз не барахталась совершенно искренняя зависть, за рукоприкладство я бы продолжил дежурить уже не в ночном клубе, а в карцере!
Личная жизнь, говорите? Если бы! Жизнь скорее общественная. Семейная. А вернее, жизнь предков. Я своего деда с рождения не видел ни разу, да и в роддоме что-то не припоминаю чье-то лицо, кроме маминого и папиного, но что толку? Дед-то есть и исчезать пока никуда не собирается. Хотя попытка вроде была… Даже наоборот: жаждет лицезреть своего внука. Не единственного, конечно. И не самого любимого, слава ками! Только принимать дедулю дома все равно придется, причем исключительно мне, потому что Тамико (которая, кстати сказать, намного лучше знакома с нашими многочисленными родственниками, чем я) предпочла отговориться неотложнейшими и самими что ни на есть деловыми делами, оставив меня на растерзание…
Их имена я так и не выучил. Невозможно заучить столько протяжно-шипящих слогов сразу! Тамико этих бездельников представили как мастеров по оформлению интерьеров, вот только то, что оформлять они умели разве что уличные урны, выяснилось как раз на следующий день после отбытия сестренки восвояси.
Я ругался. Нет, не так: я бушевал. Страшнее любой из гроз, которые вообще когда-либо обрушивались на столицу. Но как сезон дождей не длится долго в наших широтах, так и меня хватило не больше чем на пару часов: выгнал взашей, и все. Ну да, погорячился, признаю. Особенно когда увидел, сколько они успели натворить… в смысле наоформлять в мое отсутствие.
Вот так и получилось, что на сон у меня оставалось всего ничего, а прочее время до начала дежурства приходилось тратить на ликвидацию свиноптицекоровника, обосновавшегося там, куда вскоре должен был въехать дедуля. И зачем только Тамико вздумалось начинать ремонт? Разве только чтобы горестно всплеснуть руками, смахнуть горючую слезу и пробормотать, пряча глаза от взгляда высокого гостя, что его ожидают апартаменты в гостинице? Не то чтобы я был совсем уж против такого варианта развития событий, но не пускать на порог родственника…
Хотя родственники, конечно, бывают разными. Взять, к примеру, Моргановых. А еще лучше взять сразу Барбару. За грудки. И спросить: да сколько же можно шептаться с моим напарником в кабинете?!
– Капитан скучает?
Ага, как же. Капитан взбешен. Но конечно же не покажет и сотой доли своей ярости перед