До поворота, за которым скрылся экипаж с беглецами, осталось не более полусотни шагов, когда из зарослей практически под ноги животным выскочила неясная темная тень. Ближний к зарослям конь от испуга встал, буквально вогнав копыта в землю и отворачивая голову от страшной для него тени. Он бы метнулся назад, но силы инерции не позволили столь радикально изменить направление движения. Однако всаднику хватило и этого – перелетев через голову коня, он кувырнулся в воздухе и с треском ломающихся костей рухнул на дорогу. Второй конь промчался мимо, не меняя траектории бега, но сидящий на нем наемник завалился набок, съезжая с седла. Со стороны можно было подумать, будто неопытный наездник просто не удержался в седле, если бы не темный фонтан крови, бьющий из шеи всадника.
Экраим уверенно ухватил ближайшего коня под уздцы, не позволяя ему сбежать. И животное, мгновенно почуяв присущим лошадям чутьем силу всадника, покорно замерло. Эль Нарим взлетел в седло, и лошадь сорвалась с места, подчиняясь его посылу. Оставлять тяжелый кинжал, который метким броском Экраим всадил в шею второго наемника, было жалко и неосторожно. Экраим нагнал замедлившего бег коня с волочащимся на стремени трупом и, свесившись в седле, выдернул свой кинжал из тела убитого. Стремительным движением он даже успел перехватить клинком кожаный ремень стремени. Освобожденное от мешающегося под ногами тела животное умчалось в сторону ближайшей улицы, а Экраим уже вовсю погонял своего нового коня вслед за скрывшимся экипажем.
Видимо, Судьба сама направляла его – путь из неприветливого города был свободен.
Экраим быстро промчался через весь город. Ворота так и остались распахнутыми, как и надеялся эль Нарим. Но едва всадник миновал границу Дарграда, как в темном небе полыхнула молния. Конь вздрогнул от стеганувшего следом раската грома, но воин заставил его продолжить свой бег. И тут небеса разверзлись, и вода хлынула на землю, стремительно размывая дорогу.
Экраим едва слышно простонал, вновь мысленным взором обращаясь к своей светлой, прокаленной горячим солнцем родине. Погони слышно не было, а в такое непроглядное ненастье гнать коня во весь опор было чревато совершенно непредсказуемыми последствиями. Эль Нарим не боялся смерти, но вовсе не хотел умереть глупо, расшибив голову о невидимую за пеленой дождя ветку. Поэтому, едва выбравшись на тракт, воин придержал коня, здраво рассудив, что рано или поздно он настигнет того, за кем шел все последние дни.
Конь сам выбрал удобный для него быстрый шаг, а Экраим, поплотнее закутавшись в совершенно бессильный перед дождем шерстяной плащ, вновь с тоской вспомнил о родине. Там Око Увара – горячее и почти белое днем, кроваво-багровое на закате, решительное