– Ага, надоедают, – подхватила Настя. – И он ищет себе на замену точно такого же. А в чем смысл? Шило на мыло менять. Ладно, допустим, ему перестал нравиться мальчик, который от больших доз наркотиков теряет свою привлекательность. Но ведь следующего он снова сажает на иглу, то есть заранее идет на то, что и этот ему быстро разонравится. Он что же, собирается всю жизнь этих несчастных юношей пропускать через свой конвейер? Одного нашел, привез к себе, через месяц – другого, хотя и предыдущий еще жив и здоров, еще через месяц – третьего. А первых двух куда? Они же тут, никуда не делись. Умрут-то они еще когда… Нет, Юрочка, что-то у нас с тобой не склеивается. Не так это все происходит.
– А как?
– Очень умно, – фыркнула Настя. – Да если б я знала, как это происходит на самом деле, мы бы тут с тобой не сидели, изображая глубокую задумчивость. И вообще, давай перестанем философствовать, займемся будничными делами. Ты принес мне что-нибудь?
– Ну а как же, – широко улыбнулся Юра. – Очередную порцию биографических сплетен о жильцах комфортабельных коттеджей.
Настя никогда не понимала, как Коротков может работать с обрывочными и беспорядочными записями, при этом умудряясь ничего не напутать. Сама она относилась к информации бережно, как к хрупкой драгоценной вещи, которая при изменении только одной буквы, цифры или запятой меняет свое значение и теряет истинную ценность. Юра оставил на ее столе кучу бумажек – ксерокопии каких-то справок, свидетельств, листки, вырванные из блокнота, с записанными наспех сокращенными словами. Сама Настя была ужасно ленива во всем, что не касалось работы, она могла подолгу не убираться в квартире, но в информации у нее всегда царил идеальный порядок. Поэтому, повздыхав горестно над сваленными в кучку бумагами, она достала чистые листы и принялась аккуратно и систематизированно записывать вновь поступившие сведения об обитателях «Мечты».
Кто в основном живет в этих дорогих домиках? Конечно же, «новые русские». Для «старых» это не по карману. Но «новые», перебираясь в просторные кирпичные коттеджи, чаще всего оставляли в городских квартирах родителей. Среди двадцати семей нашлись только три, в которых имелись проживающие в «Мечте» бабушки и дедушки, присматривающие за детьми, пока их сыновья и дочери занимались бизнесом в своих офисах. Пожалуй, решила Настя, эти три семьи можно временно исключить, вряд ли мальчиков и юношей привозят в дом, где есть пожилые родственники. Остается семнадцать. Многовато, особенно если учесть, что вообще неизвестно, есть ли какая-то связь между похищением юношей и этими коттеджами. Силы и время уйдут на тщательную отработку всех жильцов, а потом окажется, что все впустую.
Было в этом деле одно обстоятельство, которое серьезно затрудняло работу. О девяти пропавших юношах, чем-то выделяющихся из всей массы «ушедших и не вернувшихся», знали только они, сотрудники отдела по борьбе с тяжкими насильственными преступлениями Управления уголовного розыска ГУВД Москвы. И больше об этом не знала