Ладно, как-нибудь да справлюсь! В конце концов, сдаваться я не собираюсь. И уж конечно не собираюсь отдавать своего вампира в руки смерти.
Подъехав к воротам в два человеческих роста (все-таки когда-то этот монастырь был замком, и боевое прошлое не могло не сказаться на его внешнем виде), я спрыгнула с Мыши и уверенно ударила в дверь мыском сапога.
– Кого Единый привел к нашим стенам? – почти сразу же последовал негромкий вопрос.
– Я к матушке Аврели, – твердо произнесла я положенную фразу. Теперь нам точно не откажут в убежище, ибо у охотников давний договор с сиринийскими сестрами. – И со мной раненый, – взволнованно глянув на почти бессознательного напарника, добавила я.
Узкое окошко в воротах приоткрылось, и на меня воззрилась молоденькая послушница. Ее взгляд мигом остановился на Спире, который уже буквально лежал на шее своего коня.
– Ой, сейчас. Вы меня извините, – быстро затараторила девчонка, и сразу же послышался скрежет отодвигаемой щеколды. – Вы проходите, я сейчас позову сестру-целительницу. И матушке Аврели сообщу. – Мгновение – ее и след простыл. Прыткая девочка.
– Вы простите Лайну, она у нас новенькая, молодая, пылкая, все никак не угомонится, – раздался рядом со мной женский голос. Я невольно повернулась к говорившей.
– Мама? – даже не произнесла, а лишь пошевелила губами. Да и как в такое поверить? Но это же она, верно? Я не могла ошибиться!..
Женщина лишь качнула головой и произнесла предписанную фразу:
– Добро пожаловать в монастырь Святой Сирины. Мы будем счастливы помочь вам.
Что ж, теперь нас не выдадут ни короне, ни лично его святейшеству. В безопасности. По крайней мере временно.
Глава 8
Друг драконов
Лир
Темнеет. Но возвращаться домой не хочется, да и зачем? Опять смотреть, как мать вытирает ноги об отца? Ведь все равно потом она переключится на меня и обязательно как бы вскользь упомянет, что во мне, к ее сожалению, проявилась дурная кровь отца. Я не спорил. Никогда. Этому меня научил отец еще в первые годы жизни. Помню, как он подозвал меня – мне тогда только-только исполнилось пять лет – и спокойно так, словно говорил о чем-то несущественном, произнес лишь несколько слов…
Я задумчиво провел кончиками пальцев по зеркальной поверхности озерца, словно стирая все прежние обиды. Рябь на воде сразу же затуманила мое отражение. Да и на что там смотреть? Обычный пятнадцатилетний подросток, неуверенный и забитый, предпочитающий тишину старых пещер яркой роскоши званых вечеров, устраиваемых родительницей. Стоило потревоженной воде успокоиться, как я всмотрелся в это своеобразное