В общем, через десять лет в сухом остатке Владимир Кириллович имел своего мэра, полументовско-полубандитскую структуру и нейтрально дружелюбное отношение авторитетов города. Была только одна проблема. У Жихаря было все, но не было наследника. Уже восемь лет его жена Лиза не могла родить. Пока Володя боролся за выживание, так было даже проще. Он шел напролом, не опасаясь, что оставит детей сиротами. Их просто не было. Но теперь, когда жизнь стабилизировалась, а годы брали свое, он все чаще и чаще задумывался: а на фига ему эта стареющая женщина? Нет, Лиза, конечно, по-прежнему была красавицей. Но с годами они все больше отдалялись друг от друга. Не было связующей ниточки. Жить было не для кого. Все изменилось весной 2003-го.
– Владимир Кириллович, вы просили напомнить, чтобы постричься не забыли, – вывел из задумчивости Жихарева водитель-охранник Коля.
– Ну, тормозни где-нибудь возле парикмахерской. Не то чтобы Жихарь не следил за собой, но на такие мелочи, как стрижка смотрел сквозь пальцы. Да и не любил Володя стричься. Это осталось еще с детства. Трудно представить себе здорового на голову ребенка, который любил бы это занятие. Потом ведь все чешется и колется. А как-то мужик-парикмахер, что в советские времена было большой редкостью, погладил пятнадцатилетнего Вову по щеке. Жихарь поднял глаза и, не оборачиваясь, глядя в зеркало, произнес:
– Еще раз так сделаете, я вам в рожу дам!
Тот молча спрятал сглаза. И когда в следующий раз Володя приходил стричься, делал вид, что очень занят, и пацан попадал к другому мастеру.
Парикмахерская была пуста. К Жихареву подошла женщина лет двадцати пяти, как он определил для себя.
– Садитесь, пожалуйста.
Жихарь сел в кресло.
– Как стричь?
– Сзади и с боков под насадочку три миллиметра, а сверху просто подровняйте.
Зажужжала машинка. Парикмахерша не была красавицей. Но с первыми же прикосновениями ее рук Жихарев впал в легкий ступор. Такого состояния он не испытывал уже давно. Не то чтобы он был возбужден. Он просто балдел. Вместе с волосами, которые сыпались на пол, с Жихаря сыпались его жесткость и цинизм. Он поднял глаза в зеркало. Немного бледное лицо, серые глаза. Но главное – руки. Такого прикосновения женских рук Жихарев не испытывал никогда.
– Готово, – девушка улыбнулась.
– А, да. Спасибо.
Володя встал. Смешно, но один из хозяев города смущался взглянуть в лицо парикмахерше.
– Сколько я должен?
Жихарь расплатился и, не поднимая глаз, вышел. На следующее утро в девять он снова был там.
– Меня здесь вчера девушка стригла, черненькая такая. Где она?
– Оксана сегодня