Народоволец Николай Морозов, тогда тоже узник равелина, писал:
«В первый день Соколов (тюремщик Матвей Соколов, известный как "Ирод". – Д. Ш.) сказал ему:
– Твое дело есть или не есть.
Однако через неделю голоданья, вероятно, получив инструкцию свыше, он явился к нему, как всегда в сопровождении жандармов, и накормил его насильно теми же щами и кашей, как и нас. Результат получился тот, какого и можно было ожидать: через три дня Клеточников умер от воспаления кишок».
Николай Клеточников был не единственным жильцом дома № 21, которому довелось протестовать против условий содержания в тюрьме. Правда, следующему нашему герою пришлось полегче: его тюремная эпопея закончилась достаточно благополучно.
Знаменитый педагог и ученый-биолог Борис Евгеньевич Райков жил в этом доме в конце 1920-х годов. Один из основателей юннатского движения, он был тогда фигурой заметной и не боялся вступать в дискуссии с чиновниками Наркомпроса, которые требовали рассматривать природу строго в производственном ракурсе, как поставщика нужного стране сырья.
Райков защищал «старое» естествознание и сражался не только силой убеждения, но и энергией юмора. Его остроумные стихи расходились в списках. Например, такие:
Посмотрев весной на стадо,
Заостри поглубже взгляд,
Это – малая говяда,
Это – ряд больших говяд.
Вот молочные машины
День и ночь они в ходу.
Свиньи, хрюкая невинно,
Обещают нам еду.
Крот, мечтая о Госторге,
Погружает в землю нос,
Белки прыгают в восторге,
Что на мех хороший спрос.
<...>
Так ненужность презирая,
Ты старайся угадать,
Где и что природа края
Государству хочет дать.
Понятно, что судьба столь дерзкого вольнодумца не могла сложиться безоблачно. Райкова арестовали в 1930-м. Как вспоминал он впоследствии, следователь «держал меня с мая 1930 года по январь 1931 года в строгой одиночке, лишив прогулок и передач. В течение нескольких месяцев я бывал даже без смены белья. Под конец я совсем отощал и у меня открылась куриная слепота. Я жаловался тюремному врачу, но он ничего не сделал».
Райкова спасло одно: на дворе стояли еще те годы, когда за вольнодумство расстреливали редко. И хотя профессору пришлось провести почти четыре года в лагере, он остался жив и даже смог вернуться к любимой работе...
ДОМ № 23
В ДОМЕ ТУХОЛКИ
Дом № 23, сохранивший в себе черты архитектуры классицизма, известен в литературе как дом Тухолки. Обладателей этой фамилии в нашей истории не так уж много, и среди них есть довольно известные – например, знаток оккультизма, магии и суеверий Сергей Тухолка, чьи книги читаются и сегодня.