– Это повышает мои шансы? – глянула она вполне кокетливо. – Вы ведь сами говорите, что я – единственное звено…
– А если – не единственное? – резонно спросил Данил. – Если она к тому же свалится нам на голову с целой шайкой москвичей, тоже жаждущих процента?
– Вряд ли она доверится кому-то в столице, – серьезно сказала Марина. – Вот там-то гораздо больше шансов оказаться лишней у стола. Нам, как старым знакомым, она доверяет больше хотя бы потому, что прекрасно изучила и хорошо представляет, чего от нас ждать…
– А вы, я смотрю, обладаете толикой здорового цинизма? – хмыкнул Данил.
– Время такое, – в тон ему ответила Марина.
– Ну да, всегда время виновато… – пробормотал Данил под нос. – Ладно, я пошел в гараж. Там есть хорошая мастерская, а мне вопросов задавать не принято. Вас не коробит, что вскрытие будет произведено в столь антинаучных условиях?
– Ох, после того как ребята черт знает где вскрывали первую… Вы покажете, если что-то найдется?
– Непременно.
– Можно, я немного пока выпью?
– Бога ради, – сказал он. – Только не увлекайтесь, вдруг мне потребуется консультация…
…Пока басовито гудел станок и повизгивал металл по металлу, он стоял в сторонке, у окна. Любопытство было какое-то ленивое, вторичное, что ли.
– Готово, – сказал механик.
Данил обернулся. Парень держал Будду основанием вверх, как вазу – и там, чуть пониже среза, виднелся плотный сероватый ком, туго вбитый в пустотелое туловище творца учения о нирване.
– Благодарю, – сказал Данил. – И забыть начисто…
Он так и нес статуэтку до коттеджа, в той же позиции, зажав под мышкой срезанный бронзовый кружок. Пытался вспомнить по дороге имена каких-то исторических личностей или названия городов, связанных с этими местами в пятнадцатом веке, но, как ни изощрялся, не вспомнил. Потому что, кажется, так ничего об этом и не читал. И не смог бы сказать точно, были ли здесь или возле Байкала какие-то города.
Марина встретила его любопытно-хмельным взглядом. Успела уже «усидеть» полбутылки ликера – и на сей раз не озаботилась возней с юбкой, так что Данил, предвидя кое-что наперед, иронически хмыкнул. Про себя, конечно. Ножки безусловно заслуживали внимания – а вот прямолинейная женская логика, незамысловатая, как гребешок, заслуживала лишь сожаления. Ну да, уже не две, а три пуговички расстегнуты…
– Цирковой номер, – сказал он, садясь и устраивая Будду меж колен. – Чем бы нам… ага.
Подцепил этот ком, и в самом деле оказавшийся чем-то вроде плотной ваты, вилкой и лезвием собственного перочинного ножика. Легонько потянул, примеряясь. Ком выскочил легко. Марина чихнула, смешно морща нос. Ему самому явственно щекотал ноздри сухой и летучий запах – то ли пыли, то ли кожи. Теми же археологическими орудиями осторожно развернул слежавшуюся вату. Обнаружился сероватый сверток толщиной с граненый стакан.
– Пергамент? –