– Ну хорошо, – сказал он послушно. – А вопросы задавать мне не запрещено?
– Пожалуйста. если только они не касаются моих сердечных дел или секретов кардинала.
– А если я спрошу, как вышло, что вы оказались на кардинальской службе? Это тоже секрет?
– Нет. Это просто одна из тем, на которую я не склонна говорить попусту… Ну вот, вы опять надулись! Можете вы относиться ко мне не как к женщине, а как к другу и спутнику в важной миссии?
– Не могу, – честно признался д’Артаньян. – Не получается, и все тут. Я так долго мечтал встретиться с вами вновь, ждал этой встречи…
Анна послала ему из-под широких полей шляпы крайне лукавый взгляд:
– Надо сказать, вы очень энергично ждали…
– Ну вот, вы опять! Вам, похоже, просто нравится меня дразнить…
– Я же все-таки женщина, – сказала она ангельским голосом. – Что делать, если вы так забавно дуетесь…
– Ну конечно, – обиженно сказал д’Артаньян. – Одно дело – требовать с меня заведомо невыполнимых обещаний и совсем другое – самой…
– Смотрите! – озабоченно перебила она, вытягивая руку.
Д’Артаньян посмотрел вперед, увидел приближавшегося вскачь Планше и привычно проверил, легко ли выходят из седельных кобур оба его пистолета. Впрочем, не походило пока, чтобы за верным слугой кто-нибудь гнался…
Для вящей предосторожности они применили нехитрый, но действенный метод: один из слуг все время ехал в полусотне туазов[1] впереди, чтобы вовремя оповестить о засаде, а второй отставал на такое же расстояние, оберегая от внезапного нападения сзади.
Гасконец огляделся. Вокруг, насколько хватало взгляда, простирались унылые равнины, впереди виднелась речка, в подступавших сумерках ставшая из синей свинцово-серой, там же, слева, вздымалась на фоне вечернего неба островерхая громада ветряной мельницы, и ее крылья кружили безостановочно, словно бы с начала времен. Никаких признаков засады…
Действительно, когда Плашне подскакал совсем близко, д’Артаньян убедился, что лицо слуги, хотя и озабоченное, вовсе не похоже на физиономию преследуемого врагами.
– Что случилось?
– Похоже, дальше нам не проехать, сударь… Моста нет.
– Здесь же, нам толково разъяснили, должен быть мост…
– Был-то он был, и совсем даже недавно… Извольте сами убедиться, сударь! с ним приключилась неприятность…
Подхлестнув коней, они вскоре достигли крутого берега реки, не особенно и широкой, но, как сразу определил д’Артаньян, глубокой, с быстрым течением и омутами.
Планше был совершенно прав – мост существовал до самого недавнего времени, и приключившаяся с ним неприятность, очень возможно, произошла еще сегодня: