Три вещи дарованы нам, чтобы смягчить горечь жизни, – смех, сон и надежда.
Всю правду о жизни нельзя рассказать даже самой себе.
Пусть даже Польша станет второстепенной страной, только бы не страной второстепенных людей.
Социализм – это ставка на слабого, со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая уровень мышления.
Диалог между редактором и Марией Домбровской:
– Так не пишут.
– Но так будут писать.
Татьяна ДОРОНИНА
(р. 1933), актриса
Я всегда – кошка без хозяина.
Я требую от жизни того, чего требовать нельзя и грех, – справедливости.
Битвы дорого обходятся победителям.
Я живу в придуманных мирах придуманных людей и считаю эту жизнь настоящей.
Я люблю раннюю осень. В это время кажется: все еще будет хорошо.
Любимое блюдо? Любое, приготовленное не мною.
– В фильме «Старшая сестра» ваша героиня играет на гитаре. Вы действительно это умеете или только изображаете?
– Знаете, у меня непонятная убежденность в том, что я отлично играю на скрипке. Дабы остаться в этом прекрасном заблуждении, я скрипку никогда в руки не брала.
Элеонора ДУЗЕ
(1858–1924), итальянская актриса
Обманывать людей тем опасно, что в конце концов начинаешь обманывать себя.
Самый сильный человек – самый одинокий.
Я обхожусь без грима. Я гримируюсь изнутри.
Публика всегда права.
Мое искусство принадлежит мне.
Без женщины ничего не сделаешь, это понял даже Господь Бог.
В браке тот, кто любит сильнее, всегда оказывается слабейшим.
Мужчина скорее изменит облик земли, чем свои привычки.
Подозрительность – единственный вид дружбы, возможный между двумя актрисами.
Чтобы не умереть, нужно жить.
Ее труд в высшей степени интеллектуален и потому требует энергии неизмеримо более высокого качества, чем тот напор пара, который у актрис школы Бернар вызывает неизбежный взрыв страстей.
Она искала бездарные пьесы, чтобы добиться в них триумфа благодаря собственным силам.
На спектакле труппы Дузе в Париже присутствовал президент Франции Феликс Фор. После спектакля актриса призналась, что очень боялась играть на чужом для французов языке. Фор удивленно воскликнул:
– Как, синьора, разве вы говорили по-итальянски?
Я по-итальянски не понимаю, но она так хорошо играла, что мне казалось, что я понимаю каждое слово. Никогда ранее я не видал ничего подобного.
Ну как же теперь можно играть после нее… Ведь рядом с такой актрисой я просто прачка.