Ни страной, ни армией они уже давно не управляли, а с некоторого момента и не пытались это делать. Командование отдало войскам приказ «держаться до конца». Войска по мере сил и желания это и делали; там же, где ни сил, ни желания не было – разбегались или сдавались в плен. Послевоенные польские историки приложили все усилия для того, чтобы воспеть героев и забыть о разбежавшихся. Это создает несколько искаженное представление об уровне и масштабах реального сопротивления польской армии в сентябре 1939 года. В результате мы хорошо знаем названия героически сражавшихся соединений и имена их командиров – но слабо представляем, где были остальные соединения польской армии вместе с их командованием. Вот пример: «Германские войска с 18 сентября начали атаки против Модлина… С сентября началась систематическая авиационная и артиллерийская подготовка штурма Модлина. Нехватка боеприпасов, продуктов и медикаментов вынудила командующего гарнизоном генерала Томме 29 сентября капитулировать»[32] Простите, это как? Крупнейшая крепость, которая по определению снабжена всем необходимым на много месяцев осады, капитулирует через 10 дней после подхода к ней противника, через 5 дней – после начала бомбардировки и еще до начала штурма!
Впрочем, воспевать было что: все же Варшава отчаянно оборонялась с 9 по 28 сентября, организованное сопротивление последних войск на косе Хель прекратилось 2 октября, оперативная группа «Полесье» капитулировала после ожесточенных боев только 6 октября. Но все рассказы о том, что отдельные батальоны сражались вплоть до зимы – безусловный миф. Уже со второй недели операции немцы начали переброски войск на Западный фронт. На востоке их интересовал только Львов: необходимость отдать его Советскому Союзу, перешедшему границу Польши 17 сентября, вызвала крайнее неудовольствие генералов. Гальдер называет оставление Львова «днем позора политического руководства».
«Удар в спину», который Советский Союз нанес Польше, до сего дня вызывает справедливое негодование поляков – но надо заметить, что война была проиграна ими на две недели раньше. К 17 сентября речь шла лишь о стадии «post mortem»: Польское государство было уничтожено, и речь шла только о дележе «польского наследства». Заметим здесь, что действия Германии и СССР, положивших конец «уродливому детищу Версальского договора» (как выразился Молотов, перефразируя слова Пилсудского, сказанные о Чехословакии), нашло некоторое понимание даже на Западе. «Во всяком случае, создан Восточный фронт, на который Германия не осмеливается напасть», – так оценил создавшуюся ситуацию прагматичный Черчилль. И в любом случае англо-французское военное руководство