С тех пор прошло еще два часа, и Тинувиэль изнывал от скуки. Разумных он так и не обнаружил. Вздохнув, эльф стащил с замковой кухни посредством заклинания кружку горячего ларта и пару бутербродов. И не откуда-нибудь, а прямо из-под носа у Веркита, который как раз собрался поужинать. Краем уха он успел услышать пожелание повара наглому ушастому воришке провалиться сквозь землю, ознакомился с расширенным мнением о своей родословной, высказанным в соответствующих выражениях, и ехидно ухмыльнулся. Вот вечно он разоряется, словно не знает, что императоры таким образом себе снедь добывают. Жалко ему, что ли? И чего орет, спрашивается? Порой Тинувиэль специально изводил повара, чтобы насладиться его виртуозной бранью. Как ругается! Заслушаешься.
По-быстрому поев, он жадно выпил обжигающий ларт и перелистнул миры, как страницы книги. Запустив заклинание сканирования, эльф приготовился скучать в ожидании результата, но получил его на удивление быстро. И чуть не подпрыгнул от возбуждения. Здесь были эгрегоры, да сколько! Скука сразу куда-то подевалась. Немного разобравшись в полученной информации, Тинувиэль только затылок почесал в недоумении. Ну и мирок! Это сколько же в нем разумных рас? Восемнадцать?! При том все какие-то странные, ни на что не похожие. Знакомых нашлось всего две. Люди, конечно – эти, как тараканы, везде заводятся. И, как ни странно, эльфы. Надо же, и здесь дорогие сородичи имеются, совсем такие, как дома, чтоб им всем, снобам недоделанным, по сотне ужей за шиворот.
Но принц все же решил посмотреть на местных перворожденных поближе. Их эгрегор ему сильно не понравился – слишком слаб, мерцает, словно вот-вот исчезнет. Настроив заклинание сканирования на новые параметры, он приготовился наблюдать. И вскоре увидел у расщелины, ведущей на небольшое плоскогорье, группу воинов в грязных и драных, когда-то зеленых плащах. Они отчаянно отбивали атаки коренастых существ с треугольными головами, узловатыми руками и морщинистой коричневой кожей. Те выглядели выше и сильнее эльфов, и вовсю пользовались своим преимуществом, сражаясь огромными топорами – перворожденные гибли один за другим, их осталось совсем мало, не больше двух десятков. Только то, что расщелина была очень узкой, еще позволяло эльфам как-то держаться.
Медленно встав, Тинувиэль вслушался в происходящее и едва не задохнулся от гнева. На плоскогорье скрывались последние выжившие перворожденные! Всего около трехсот. И, в основном, женщины и дети. Короткое движение пальцев,