– Это правда, – сказал он.
Алхимик приподнял одну бровь и изучающе посмотрел на него. Фрижель попытался скрыть охватившую его тревогу. Ведь если он оставит их одних в Нетере, юноша недорого бы дал за свою шкуру.
– А где твои эссенции? – спросил Бануг.
Фрижель на мгновение задумался, прежде чем ответить. У него были кое-какие мысли по поводу того, о чём говорил алхимик, но полной уверенности не было.
– Я ещё нахожусь в процессе обучения… – сказал Фрижель.
Мужчина кивнул. Потом он направился к своему огромному мешку, порылся в нём, достал огниво и сел.
– В любом случае входов в Нетер не так уж много. На этой карте указан Джакар, можете не сомневаться.
– Джакар? – переспросила Алиса.
Бануг поджёг блок адского камня и бросил карту в огонь.
В то же мгновение Фрижель вскочил на ноги.
– Что вы делаете?
Бануг вытянул вперёд руки, остановил его и помешал выхватить бумагу из огня.
– Спокойно, мой мальчик, не делай глупостей.
И тогда Фрижель увидел, что огонь не тронул карту. Она висела точно над пламенем, медленно вращаясь вокруг своей оси и направляя, как в компасе, красную стрелу. Когда она застыла на месте, Бануг покачал головой.
– Джакар.
Он свернул карту и отдал Фрижелю.
– Я тоже туда иду.
Алиса улыбнулась.
– Так вы проводите нас?
Бануг повернулся в её сторону.
– Всё зависит от того, есть ли у вас чем расплатиться.
Алиса на мгновение погрузилась в раздумья, потом выразительно посмотрела на Фрижеля.
– Бриллиантовая кирка подойдёт?
Глаза Бануга заблестели в предвкушении такого подарка судьбы. Но Фрижель, качнув головой, сказал «нет».
– Об этом не может быть и речи. Ведь это кирка Абеля.
– Тогда меч его отца?
Фрижель недоумённо поднял брови и нахмурился, показав всем своим видом, что не готов принять предложения Алисы. Девушка подняла руку, как бы желая извиниться.
– Это Вальмар послал нас сюда, – сказала она алхимику. – Наверняка там найдётся кто-то, кто согласится заплатить за нас наши долги.
Бануг присел на куб такого белого цвета, что на него было больно смотреть. Он снова достал свою записную книжку и начал в ней что-то лихорадочно писать. Иногда он останавливался и поднимал на мгновение глаза к потолку и снова принимался за писанину. Через несколько минут он закончил и спрятал книжку в мешок и произнёс:
– Очень хорошо, поговорим об этом в Джакаре. Но никаких глупых выходок и никаких ударов ниже пояса.