Теперь я начинаю понимать, зачем повстанцы потратили столько сил на мое спасение. Что я для них значу. В войне с Капитолием, которая часто казалась мне единоборством, я была не одна. На моей стороне стояли тысячи, десятки тысяч людей из разных дистриктов. Я стала их Сойкой-пересмешницей задолго до того, как сознательно взяла на себя эту роль.
Новое, незнакомое чувство зарождается в моей душе, но полностью я осознаю его, лишь когда, стоя на столе, машу рукой на прощание людям, хрипло скандирующим мое имя. Власть. Я обладаю властью, о которой даже и не подозревала. Сноу знал о ней с тех пор, как я вытащила ягоды. И Плутарх, когда спасал меня с арены, тоже знал. Теперь знает Койн. Настолько хорошо, что вынуждена публично напоминать о своих полномочиях.
Когда мы выходим на улицу, я прислоняюсь к стене склада, чтобы отдышаться. Боггс подает мне фляжку с водой.
– Ты отлично справилась.
Ну да, меня не вырвало, я не упала в обморок и не убежала с криками. По правде говоря, выплыла на волне эмоций, охвативших людей.
– Получился неплохой материал, – говорит Крессида.
Я будто впервые вижу жуков-операторов, обливающихся потом под своими камерами-панцирями. Мессаллу, делающего какие-то пометки в блокноте. Я даже забыла, что меня снимают.
– Да я ничего такого не сделала, – говорю я.
– Ты недооцениваешь свои прошлые заслуги, – возражает Боггс.
Прошлые заслуги? Та череда бедствий, что шлейфом тянется за мной. Колени подкашиваются, и я сползаю вниз по стене.
– Это еще как посмотреть.
– Что ж, до идеала тебе, конечно, далеко, но по нынешним временам сгодишься.
Гейл садится рядом на корточки.
– Поверить не могу, что ты позволяла всем этим людям себя трогать, – качает он головой. – Все ждал, когда же ты бросишься к выходу.
– Заткнись, – смеюсь я.
– Твоя мама будет тобой гордиться, когда увидит репортаж.
– За всеми ужасами, которые здесь творятся, она меня даже не заметит. – Я поворачиваюсь к Боггсу. – И так во всех дистриктах?
– Почти. Мы изо всех сил стараемся помочь, но не всегда это возможно. – На минуту он замолкает, прислушиваясь к словам в наушнике. Я вспоминаю, что до сих пор не слышала голос Хеймитча, и начинаю копаться в своем, проверяя, не сломался ли. – Мы возвращаемся. Срочно, – говорит Боггс, одной рукой помогая мне встать. – Возникли проблемы.
– Какие проблемы? – спрашивает Гейл.
– Бомбардировщики на подходе. – Боггс натягивает мне на голову шлем Цинны. – Живо!
Не понимая, что происходит, бегу вдоль стены склада к посадочной площадке. Я не чувствую опасности. Голубое небо все такое же чистое, люди по-прежнему несут раненых к госпиталю. Никакой тревоги. И тут начинает выть сирена. Считаные секунды спустя над нами возникает клин капитолийских планолетов и начинают сыпаться бомбы. Меня отбрасывает на стену склада. Правую