– Знаю такого. Не подведет этот ваш Герасимов?
– Я за него ручаюсь.
– Хорошо. Будь по-вашему. И продумайте как следует его легенду. Уверен, что немцы будут его тщательно перепроверять.
– Сделаем. Разрешите идти?
– Идите.
Марков четко развернулся и уверенным шагом вышел из просторного кабинета начальника Главного управления контрразведки СМЕРШ, созданного совсем недавно, в апреле 1943 года.
Глава 5
Я ПРИШЕЛ СДАТЬСЯ В ПЛЕН
Командиром группы был назначен старший лейтенант Авдеев, веселый двадцатилетний парень с непокорной русой челкой. Про него поговаривали, что его отец был видным военачальником, репрессированным в тридцать четвертом. Так что свое детство Авдеев провел среди таких же осиротевших детей. Другой на его месте возненавидел бы Советскую власть и еще в сорок первом перешел бы на сторону немцев, а он так и лез под пули, чтобы своей невероятной храбростью реабилитировать память отца, сгинувшего где-то в глубоком угольном карьере под Воркутой.
Выползли на нейтральную территорию – самое скверное место! Потому что лупят по нему со всех сторон и свои, и чужие. Был бы верующим, обязательно поставил бы свечу во спасение, а так приходится ползти наудачу и надеяться, что пуля для тебя еще не отлита.
Ярко вспыхнула ракета, болезненно ударив безжизненным белым светом по глазам. Со змеиным шипением проворно забралась под купол небесной тьмы. Вот замерла на несколько секунд в самом зените, подвешенная на крохотном парашюте, и, осветив окрестность, начала медленно падать, постепенно угасая.
Бойцы, вжавшись в землю, затаились. На какие-то минуты Петру Комарову захотелось превратиться в придорожный камень, в комок глины, слиться с земной поверхностью, стать сухой травой, что несуразно торчит на проталинах.
Уф, кажись, пронесло!
На поле вновь легла спасительная темнота. Комаров готов был поклясться, что услышал, как над полем прозвучал вздох облегчения, – то же самое, что и он, чувствовали и остальные разведчики. Отдышались малость, а теперь вперед.
Путь разведгруппе преграждало несколько серых глыб, неряшливо припорошенных слежавшимся снегом, а немного сбоку еще несколько бугров. Вот один из них чуть колыхнулся, и Комаров отчетливо увидел поднятую ладонь – старший лейтенант торопил двигаться вперед.
Метрах в пятидесяти находился небольшой распадок, заросший колючим можжевельником. Узким изогнутым коридором он уводил за позиции немцев, и для всех оставалось загадкой, почему фрицы до сих пор не перегородили этот овражек колючей проволокой.
А может, они считали, что этот участок поля заминирован?
Первым в распадок скользнул командир. За ним, выждав секунд десять, проползли и остальные. Комаров двинулся последним. Этот участок дороги он помнил, как свою собственную ладонь. Сначала будут небольшие занозистые кусты, запросто рвущие одежду, но после первых тридцати