Даша полезла руками к хую, дрочнула его, и, убрав руки за спину в кулачки, начала медленно водить языком по головке, чувствуя, как хозяйские пальцы сжимают её волосы. Потом медленно, обхватывая его губами, опустилась до основания, а обратно никак. Держит. Вдох носом, и в этот момент его рука сильнее прижимает её голову вниз так, что нос прижимается к лобку. Держит. Держит. Чувствует, что шлюхе надо вдохнуть. Держит. Оттягивает голову назад, та вдыхает. «Рот открой». Она открывает. Он плюет в рот, притягивает к хую, и опять носом в лобок. Держит, и резко вверх.
– Я… я…, – хватая воздух. – Хочу чувствовать вкус твоей спермы у себя во рту… Это было началом конца… Закончив заливать ее ротик, Дима по-хозяйски всунул член до упора, передавил гортань и вытянул его. Он наслаждался ее хрипом и держал за горло, не давая проглотить сперму.
– Смотреть в глаза.
Потом рукой за волосы наклонил к полу, надавил на щёки так, что открылся полный рот спермы, и она вылилась на пол вместе с ее слюнями.
– Собирай.
И Даша начала послушно слизывать её, а он поставил рядом ногу, чтобы она слизала – поцеловала. Опять слизала – поцеловала. Потом опять за волосы притянул ее к себе.
– Кто ты?
Медленно и отчётливо: «Я. Твоя. Любимая. Девочка».
– Правильно.
Наклоняется и целует. Губы, языки, слюни, его сперма – все смешалось, и так продолжалось минуты две.
– Давай ротик… И не вздумай, сука, глотать без команды, – он слышал, как сперма переливается во рту, и остановил ее. – Как тебе нравится сперма? Покажи. Даша послушно начала полоскать горло, создавая бурление, но поперхнулась и начала кашлять. Всё, что было во рту, начало разлетаться по сторонам на пол и попало на него.
– Ну вот, заляпала пол.
– Извините, – вытирая рукой губы, жалобно попросила она. – Я уберу.
– Ну, раз уберешь, тогда держи, сучка, – и он начал ссать на нее второй раз в жизни. Нос, глаза, лицо, грудь… Моча стекала по ней на пол.
– Вот хорошо. Не хотел твоё место пачкать, но не получилось.
Её лицо выражало одновременно несколько эмоций. Ужас, отвращение, и какой-то кайф, и это, скорее всего, был внутренний кайф, который не выходит наружу.
– Иди поцелую, пока еще пол не вылизывала…
Утро… Ножка на нем, голова на его плече.... Проснувшийся Дима медленно вылез из-под неё, крепко спящей и мило посапывающей, нежно погладил ее плечо, лопатку, позвоночник, поясницу, спустился теплой ладонью на попу, поласкал пальцами между ягодиц и скользнул на бедро поджатой ножки. Погладил сбоку, затем заднюю часть бедра, внутреннюю – почти у писи и снова по ноге, но уже вниз к лодыжке. «Как же мне нравятся твои ножки, моя девочка», – улыбнулся он и начал двумя руками легонько мять ей ступню, пяточку, пальчики и принялся их целовать. Лизнув кантик ступни, поднялся, целуя ногу, к попе. У основания ягодицы поцелуи сменились на язык, и он медленно повел им по теплой нежной коже ее спины к голове, а, добравшись до ушка, начал всовывать в него язык, от чего она даже во сне покрылась мурашками,