над руслом неживой воды я вслух
поведаю моменты и отрезки
вернее письменно вернее молча
семь тысяч километров плюс семь лет
пускай не световых и то спасибо
ведь это был или была не ты
кому беззвучно в воздух или в стену
я говорю
я собственно молчу
в полупостели в цифровой пустыне
проспал всю зиму и визит к врачу
но там клистир заряжен холостыми
давай сперва уговоримся быть
в одной из этих медленных вселенных
откуда вверх по ординате нить
в спиралях ускорений постепенных
нам скоро всмятку и стена в конце
недосвиданья непрощай
ац
ПРОСТЫЕ ЧИСЛА
темна истекает из облачной бязи водица
на дачный плетень
становится звездно и вечная пряха садится
на свой бюллетень
как бережно редкие вслух тишина отражает
слова в синеве
как будто не ночь осторожную речь окружает
а целые две
разрезанным зрением с разных поверхностей двойню
увижу едва
в светящемся в сумерки платье которую помню
и ту что была
единственной без отраженья в грядущем когда я
на долгом посту
под сохнущим млечным бельем о свиданье гадая
дышал в темноту
конверт не вернется о чем никогда не спросила
с ответом внутри
повадишься сниться сперва захвати керосина
и спички бери
встань неопалимо с протянутым факелом третья
любви поперек
откуда навек и на все световые столетья
горит рагнарёк
MEMENTO
в лесу раздавался раскат пионерской трубы
погода стояла из тех на которые ропщем
струила осадки а мы например по грибы
ну то есть не прямо в упор по грибы а по общим
вопросам повестки допустим из зябнущих ласт
товарища в очередь за невозвратной канистрой
и если какая из спутниц согласие даст
злоупотребить под сосной благосклонностью быстрой
в смотря по условиям реалистической позе
так мы убирали морковь в подмосковном колхозе
как светятся мокрые их самокрутки в лесу
сограждане аж зажигалки в ладонях дрожат их
анфиса стояла анфас заплетая косу
и двое на поиски добрых пионервожатых
я вот что случайно придумал когда я умру
ну то есть не весь но частично и ящик мне впору
спроворят снесите меня одноклассники. ру
или однокурсники. ру на высокую гору
тьфу чертова рифма в тот лес где настала зима
и тысячелетней моркови полны закрома
так зябнут ладони так ясно что незачем греть их
на дальнем последнем свиданье в сосновом кольце
где мы пионеры мы дети рабов то есть этих
которые всех обшивают атласом в конце
нам разве не лучше