бедный йорик аж бантик сбился набок
может кто-нибудь спросит ее за что
но под пальмами неисчислимы дни
где гранатовый сок попивают они
и полдюжины дюжин дают без слова
у которых поверишь сколько ни ткни
зарастает снова
«хлеб в лужи чтобы отраженья птиц…»
хлеб в лужи чтобы отраженья птиц
не погибали с голоду в безглазье
и жальче всех того кто никогда
сюда не просочился я никто
сказал в забытой сказке но соврал
я тот никто который никогда
вернее тот кому когда и есть
любое никогда кто не подпал
соблазну прилагательных и качеств
и про кого никто не скажет он
про этих птиц которых тоже нет
в том смысле что они верны в пределах
воды а берега растождествляют
они неправда если их не видно
мне нечего сказать про этих птиц
так сколько же не прожито любви
из-за того что некому и если
в зеркальный круг прорвешься расскажи
живым как мы утомлены полетом
за край воды и хлеба нет нигде
«быть пять минут или не быть вообще…»
быть пять минут или не быть вообще
таков вопрос на выбор три ответа
один пометить птичкой пеликаном
и зайчиком и ежиком любым
быть зайчиком допустим но тогда
грозит жаркое или быстро бегать
быть ежиком и больно уколоть
сто лет уколотая проспала
пока случайный шоколадный зайчик
не углядел ее в гробу и спас
я жив еще но слишком часто сплю
какие сны в том частом сне приснятся
или пытаться спать гораздо реже
а сны смотреть отныне наяву
как кальдерон допустим де ла барка
любимая уколотая спи
или стараться быть наполовину
задумчиво уйдя в полусебя
полунебыть как виртуальный кварк
но там поди пращи и стрелы свищут
как уцелеть под натиском баллист
когда внутри хрустальной табакерки
игриво грудь полуприкрыв кудрями
так часто спишь что некому проснуться
эй кто-нибудь целуйте наконец
ГРУШИ В МЕСОПОТАМИИ
по дороге в никудыкины земли
издать голый членораздельный звук
переходя на человеческий ассемблер
свобода от языка
дарит последний шанс оправдаться
когда адама с той еще девушкой
выставили из сада он нес мандолину
с тех пор ансамбль разросся
но голос сломан и пискливо лжет
он силится вспомнить эдемскую
дискотеку пляски молочной невинности
и рассказать как было где не было
то есть до того как было
как хороша ты тогда под грушами
или что там помнишь росло
но ворох пухлых слов мешает
только воздух был точно слаще
а