– Спасибо, Морин. Скажите, а вы не заметили за последние недели две какого-нибудь нового посетителя, который беседовал с Шоном?
– Иногда у нас бывают новые посетители, кое-кто потом начинает захаживать. Некоторые любят поболтать, некоторые – нет. Большинство болтает с Шоном, он это умеет. Но никого особенного я не упомню.
– Хорошо, можете идти работать. Возможно, мне понадобится еще раз с вами поговорить. Если вы вспомните что-нибудь или кого-нибудь, позвоните мне.
– Да-да, обязательно. Только Шон не мог сделать ничего противозаконного, лейтенант, – добавила она, встав. – Он неплохой человек, только немного дурной. – И она поспешила вниз.
– Дурной… – повторила Ева задумчиво, вертя в руках кулончик. – И невезучий. Надо вызвать полицейского, пусть подежурит в баре. Хотелось бы надеяться, что мы ошиблись и Шон весь день бегал по своим делам или гулял с какой-нибудь девицей. Думаю, надо поговорить с Шинед Даггин: может, она понаблюдательнее, чем Морин.
– Этот тип с загадками сказал, что времени у вас до завтрашнего утра, – напомнила Пибоди.
Ева встала и сунула кулон в сумку.
– Боюсь, нам следует исходить из предположения, что он решил нас обмануть или попугать…
Шинед Даггин закурила серебристую сигаретку, прищурила зеленые глаза и выпустила струю пахнущего жасмином дыма Еве в лицо.
– Не люблю беседовать с полицейскими, – заявила она.
– А я не люблю беседовать с идиотами, – ответила Ева. – Но, к сожалению, половину жизни занимаюсь именно этим. Здесь или в участке, Шинед? Право выбора за вами.
Девушка повела худыми плечами, алый халатик распахнулся, она машинально запахнула его и прошлась, босая, по своей захламленной комнатке.
Когда Ева постучала в дверь, ей явно пришлось вылезти из постели. Неубранная тахта, пара стульев, пара столиков – собственно, никакой больше мебели в комнате не было. Но на всех поверхностях, включая подоконник, что-то лежало.
Шинед, видно, любила яркие вещицы: повсюду стояли какие-то вазы, блюда, статуэтки собачек и кошечек; на полу были разбросаны пестрые коврики. Абажуры двух торшеров были покрыты толстым слоем пыли. Шинед уселась, скрестив по-турецки ноги, на тахту, пододвинула к себе огромную тяжелую стеклянную пепельницу, которая при необходимости могла бы стать орудием преступления, и широко зевнула.
– Ну, и?..
– Я ищу Шона Конроя. Когда вы видели его в последний раз?
– Вчера вечером. Я работаю по вечерам. – Она почесала левую ступню. – А днем сплю.
– С кем он говорил? Вы не видели, он с кем-нибудь общался?
– Все как обычно. Люди заходят пропустить кружечку или стаканчик. Мы с Шоном их обслуживаем. Это наша работа.
Ева решительно скинула со стула недельный запас одежды и села.
– Пибоди, раздвиньте, пожалуйста, шторы. Пусть хоть посветлее станет.
– Господи! – прошипела Шинед, прикрывая глаза от яркого света. – Так и ослепнуть можно. – Она вздохнула. –