Я, пожалуй, потихоньку начну вам рассказывать про местную жизнь. В шесть утра жена начальника заставы просыпается от рева нескольких винтокрылых машин, они взлетают и уносятся в неизвестном направлении. Кровать начальника заставы аккуратно заправлена байковым одеялом, подушка не смята. Мой Робин Гуд опять не ложился.
За одним окошком у меня степь, похожая на неубранное капустное поле, за другим два ангара из гофрированного алюминия. Командир вертолетной эскадрильи погранотряда, Саша Лыхмус, ковыляет по взлетно – посадочной полосе. Где‑то там, за горизонтом красношерстной верблюдицей разгорается заря, но ее пока не видно.
Fregat пишет.
Доброй ночи. Тоже не спишь? У меня как раз ночное бдение над рефератом. Давным давно в училище, нам навигацию преподавал Карл Сергеевич Лыхмус. Может, родственник?
Когда Василий вернется с охоты, не забудь отобрать у него осетра и скальп браконьера мне на сувенир.
EdelVerka пишет.
Если б ты знал, Фрегатик, насколько твоя шутка далека от правды. Ни о каких браконьерах речи не идет. Я, конечно, сама виновата, что вы так представляете мою жизнь. Жена мужественного таможенника, белый домик на берегу синего моря посреди жаркой пустыни. Бадейка с икрой и павлины во дворе. Короче «Невеста Робин Гуда»
Все не так. Я даже не знаю, куда он летает каждое утро.
Fregat пишет
Секретные миссии – это даже интереснее.
EdelVerka пишет.
Мой Робин Гуд, офицер пограничных войск, Василий Семенович Чагин тебе бы возразил: «У нас тут не кино, а работа». Я как‑то до сих пор не могу привыкнуть к тому, что меня зовут Вероника Чагина.
За полгода я 2 раза видела Каспийское море. И оба раза шел град.
Пишет EdelVerka.
Восемь утра. Вертолеты вернулись. С одного сошел офицер Чагин, с другого какой‑то несчастный парнишка. Длинноволосый и пришибленный. Это удивительно, хотя брюнет и довольно высокий, но совершенно не мой тип. Наверное потому, что слишком мил. У меня вообще нехорошее предчувствие, что это беглый новобранец. Мне очень неприятно думать, что у нас здесь еще и тюрьма для дезертиров.
Заря за окошком нехотя разгорается, освещая роскошное убранство офицерской спальни. Две кровати на ножках, письменный стол, накрытый стеклом, торшер и неровно прибитый к стене интернет – кабель.
Посмотрела по карте, они даже летали не в сторону моря. Черт, трудно поверить, что, готовясь к свадьбе, я тайком бегала в тир, училась стрелять из пневматической винтовки, надеясь, что меня возьмут на задержание. Даже представляла, как отпускаю маленьких осетров обратно в воду. Что за дура я была тогда!
Mamulek пишет.
Кофе свари, полегчает. Я варю. А Fregat вот всю ночь работает на голом энтузиазме. Так что не мы одни дуры в этом мире.
Fregat пишет.
Я попросил бы!
Ham пишет,
Это прикольно, я представил – отпускаешь осетра в воду, потом берешь винтовку, не зря же тренировалась и – бац! Вся в икре.
Ребята, если не трудно, дайте объяву по своим френдам. Про выставку. Крымский вал, 16.
Пишет EdelVerka.
Девять сорок пять утра. Через пятнадцать