– А может быть не надо было говорить, что читала мои статьи?
– А может быть не надо было заглядываться на эту идиотку с волосами до пяток?
– Алишер Эдгарович, – сказал Владик Коровин: – это я курил «Честерфильд». Это решает проблему?
И в этот момент мы услышали крик издалека.
– Скорее! Скорее! Там что‑то случилось!
21 час.
У нас проблемы.
11 ноября.
Черт их разберет, что за люди местные полицейские. По – моему, на вид это никак не китайцы. В любом случае их понимает только Владик Коровин, но следом за Владиком постоянно ходит Женя Плавич с демонстративной сигаретой в зубах.
Снегоход и профессор Ван Хаартман так и лежат под огромной прозрачной льдиной, сорвавшейся в пятидесятиметровую щель. В бинокль отлично видно иероглифы на раздавленном бензобаке и широкую заледенелую улыбку румяного голландца. Невдалеке лежит раздавленная гитара.
Хотя мы остаемся на месте, больше не мерзнем, поскольку на склоне Деревацкого пика поставлены две военные палатки китайской народной армии с подогревом. Там нас держат под домашне – палаточным арестом.
Похоже, из всей экспедиции только я в ночь перед преступлением слышал крики из палатки Хаартманов. Еще мог их слышать старик Тойли, но его увезли на санитарном снегоходе. Говорят, переохлаждение. Я никому не рассказал про крики «Ложь!» и «Обман!» в ночь перед гибелью ее мужа. Вдруг наш честный студент как‑нибудь не так переведет?
12 ноября.
Расследование зашло в тупик. Нам не дают возможности пользоваться рацией, а сотовые телефоны здесь не ловят точно. На вчерашнем допросе я понял, что мне не верят. Видите ли, не могли доблестные китайские пограничники проглядеть санитарный вертолет, увезший Закса. И, видите ли, курс золота к платине за последние два года ни разу не падал и предполагать такое нелепо.
13 ноября.
Говорят, при попытке перехода границы задержан Агей. Нам с ним, естественно, поговорить не удалось. Вообще, режим довольно свободный – гуляй хоть днем, хоть ночью. Все равно без ослов и мулов мы отсюда далеко не уйдем. Мулы очень понравились здешним полицейским. Они хлопают себя по бедрам и причмокивают.
14 ноября, ночь.
Удивительная ночь. В соседней палатке заунывно поет под гитару Борис. А мы беседуем с Ириной при свете звезд. У нее была очень тяжелая жизнь. Она родилась в Липецке, рано закончила школу, поступила работать в цветочный магазин и была отправлена на стажировку по выращиванию тюльпанов в Гаагу. Там и познакомилась с будущим мужем. Он интересовался тюльпанами. Этот профессор университета, оказывается, интересовался чем угодно, генной инженерией, цветоводством, поисками Шамбалы. Потребовалось выйти за него замуж и промучаться года три, чтобы понять, кем он был на самом деле.
Обыкновенным самодовольным проходимцем, только и ждущим, чтобы урвать от каждого благородного начинания кусочек пожирнее. Никаких подарков Ира не видела со дня свадьбы, даже