– Вымогательство, телесные повреждения… В это ты уже вляпался. Тебе это нравится?
– Нет.
– Тогда подписывай бумагу и гуляй.
– Я лучше из дела выйду, чем так, – мотнул головой Несмеянов.
– Не вопрос. Отсидишь свое и выйдешь, – пожал плечами Богдан.
Это хорошо, что парень одумался. Но, увы, опер должен уметь быть циничным.
– Но мы же договорились, – кисло посмотрел на него парень.
– Мы договорились, что ты будешь мне помогать. Вот и помогай. Ты не бандит, ты наш сотрудник, и когда разгромим вашу банду, тебе ничего не будет. А мы разгромим ее обязательно. Тогда и выйдешь из дела…
– Ну, если так…
Несмеянов уже готов был дать расписку о сотрудничестве, но только он поднес перо к бумаге, как рука отдернулась.
– Не могу.
После этого Богдан уговаривал его битый час, и в конце концов драгоценная бумага легла в пустую пока еще папку для хранения агентурных материалов.
А время уже половина первого. Дежурство давно закончилось. Но ведь и Ревякин еще на месте, хотя ему тоже можно идти отдыхать.
Илья тоже выглядел усталым. Снаружи. Но изнутри он по-прежнему лучился энергией. И авторучка стремительно вычерчивала кривые буквы в журнале учета.
– Ну как там с Несмеяновым?
– Нормально. Подписку взял… Отпускать его надо.
– Послезавтра отпустим.
– Я думал, сегодня.
– Нельзя сегодня. Надо трое суток выдержать, чтобы отпустить потом за недоказанностью. Не так подозрительно будет… Ладно, я сам с ним на этот счет поговорю. Сейчас допишу и к нему спущусь. А потом домой… И тебе домой надо, здоровый сон – залог продуктивной работы. М-да, еще бы начальству это объяснить… В общем, давай домой. А по пути заскочишь на Красноармейскую улицу, джинсы и рубашку потерпевшей вернешь, а то совсем забыли…
– Верну.
– В подробности не вдавайся, про этого… как его…
– Ковалькова.
– Вот, вот, про Ковалькова не говори. Не важно, как нашли, главное – результат… Ладно, давай!
Ревякин вытащил из-за шкафа пакет с одеждой, отдал Богдану, пожал ему на прощание руку и снова утонул в своих бумагах.
После мрачноватых кабинетов отдела, полутемных душных коридоров дневной свет слегка ослепил Богдана. Он сощурился, жалея о том, что у него нет солнцезащитных очков. Кстати говоря, об этом неплохо было бы позаботиться.
Жарко на улице, но изнуряющего зноя нет, ветерок, идти в такую погоду легко и приятно. Шаг у Богдана быстрый, пружинистый, а мышцы только радуются легкой нагрузке. Он и не заметил, как оказался на Красноармейской улице.
Возле подъезда стояла черная «Волга», вдоль которой взад-вперед неторопливо прохаживался крепкого сложения мужчина в темно-сером костюме. Если верить Ковалькову, Рычаг ездил на такой машине, но вряд ли человек, которого видел сейчас Богдан, был вором в законе. Для этого ему не хватало как минимум величественности, уверенности в себе. Богдан принял его за водителя «Волги».