– Опять провокация! Опять! Уже третья в этом месяце…
Дозорный непонимающе смотрел на раздосадованного начальника, но вопросы задавать не решался.
Федотов метался, словно зверь в клетке, что-то неразборчиво бубнил под нос, зато ругался вполне отчетливо.
– Ванятка, как все плохо-то, неправильно и просто отвратительно…
– Павел Семенович, я что-то не то рассказываю? – встревоженно спросил Мальгин.
Федотов неопределенно махнул рукой, тяжело вздохнул и усилием воли заставил себя усесться обратно на рабочее место. Однако скрыть нарастающую нервозность не мог – его выдавали бешено барабанящие по столу пальцы.
– Иван, ты не молчи, времени у нас в обрез. Чем история закончилась?
– Жутко чкалы разозлились – Ботаническую на все лады склоняли, начальника своего все пытали за «беспредел ментовской» и что Ильяса одного бросил…
Старый большевик внезапно спросил невпопад:
– А ты что думаешь?
– Пал Семеныч, я не понял, по какому поводу?
– Да по всей ситуации… – туманно вымолвил глава Ботанической.
Иван задумался на несколько мгновений, затем поспешно выпалил:
– Всем известно, что Киря отморозок конченный. Чего чкалы из-за него на рожон полезли? Не нравится мне их вспыльчивость и вечное недовольство. Наша станция их из задницы, простите за выражение, вытащила – одели, обули, от голода и холода спасли, работу дали, а они, сволочи неблагодарные, с кулаками на наших бросаются, милиционеров не слушаются, да еще и оружием размахивают. Место свое забыли, я так считаю.
Федотов с интересом посмотрел на юного собеседника, похоже испугавшегося собственной резкости.
– Вырастешь, Ванька, поймешь еще многое… О наших отношениях с чкалами. Что они возмущаются, я как раз не удивлен… Нашими идиотами недоволен. И без того отношения непростые… А они задирают чкалов… Тьфу ты! Разберусь, со всеми негодяями разберусь, дай только с Чкаловской вернуться, утихомирить их… Да ты продолжай-продолжай, чего в дозоре дальше было?
– Побушевали они, покричали… подробностей не знаю, я ж один с Ботаники в дозоре был, они меня сторонились и до происшествия, а после и подавно… В конце концов решили на пост не заступать. Говорят, «Свою свинскую станцию защищай сам». Спорить с ними бесполезно было, пришлось одному в туннель идти.
Ивана потряхивало от страха и злости. «Проклятые наймиты – дерзкие, наглые и безответственные! А если сейчас мутанты попрут…»
Вцепившись в автомат, казавшийся на станции всесильным и способным защитить от любой опасности, а в полумраке слабо освещенного туннеля растерявшего всю «чудодейственность», Мальгин медленными шагами продвигался к Сотому метру – месту несения караула. Сзади еще раздавались неразборчивые крики предателей-чкаловцев, уютно устроившихся у костровища, где обычно происходила пересменка, а впереди ждала лишь тьма да небольшая баррикада из мешков с песком.