На поиски третьего комплекта защитной одежды ушел еще час. Живчик благоразумно увел Светлану с собой («Поможешь мне с радкостюмом»), подальше от Ивана, в тайной надежде, что последний воспользуется ситуацией и сбежит. Однако по возвращении дозорный был обнаружен на том же месте и в том же коматозном состоянии.
Так плохо Ивану было единственный раз. Три года назад.
Он все тогда видел и все понимал, однако отказывался принимать, верить и жить с этим… Его любили на станции – одного из первых рожденных После.
Долгие годы после Катастрофы на Ботанической никто не рождался.
Когда все случилось, по какой-то неизвестной причине еще несколько долгих лет никто на Ботанической не мог завести ребенка. Не получалось. Люди уже отчаялись было, когда на свет появился пышущий здоровьем Костик, немедленно ставший всеобщим любимцем и этой любовью сильно избалованный. А через год родился Ваня. Его мама умерла при родах, да и сам он едва не отправился за ней.
Выхаживать слабенького ребеночка опять помогала вся Ботаническая. Сталкеры несколько раз поднимались на иссушенную в ядерном мареве землю, чтобы найти нужные лекарства. Рискуя жизнью, на Ботанику пробирались самые важные люди нового времени – врачи. Среди них и его будущая крестная, неонатолог тетя Галя…
Однако родной человек был у Вани всего один. И когда этот человек стремительно, на глазах угас, Иван закрылся – от окружающих, от горького знания, от неумолимо надвигающегося одиночества. Он не плакал на отпевании, которое проводилось на коммунистической станции в первый и, наверное, последний раз, держался, когда склонился над дедом и стиснул его холодную – теперь такую чужую, лишенную тепла – руку. Не было слез, когда любимого человека накрыла простыня и какие-то люди предали тело огню…
Все пришло позже – соленая, терпкая влага, отчаяние, ощущение потери. Пришло и оглушило звенящей пустотой.
Ваня никогда не знал мира До – ему не было дела до того, что было Раньше. Причитания старых людей об ушедшем никогда искренне не трогали мальчика: нельзя сопереживать тому, чего не понимаешь и даже не представляешь. Но теперь он стал одним из тех, кто навсегда что-то утратил, и вселенная, обычно такая милосердная к нему, перевернулась.
Три года – огромный срок для Метро. Постепенно пустота исчезла, заполнилась заботами, новыми переживаниями и впечатлениями. А потом пришла Любовь – первая, настоящая, единственная, и мир снова улыбнулся Ваньке.
Пережить все снова? Утратить ориентиры и цели? Сейчас все вновь рухнет и что ждет его по ту сторону признания? Опять ужасная, выжигающая душу боль? Туннельная чернота внутри, без места надежде и желаниям? Может, правильнее безответно любить на расстоянии, пусть мучительно и глупо, но зато ощущать хоть что-то!
Иван не был готов кардинально изменить с таким трудом обретенный баланс в жизни, ту причудливую гармонию с самим собой и миром, что достигалась с огромным трудом в последние годы. Все, что угодно, лишь бы не услышать