– Конечно, разгонят! – уверенно сказал Валька. – И на транспаранты не посмотрят. «Слава КПСС!» «Да здравствует дружба народов!» Детский сад!
– Почему «детский сад»? – внешне спокойно спросил Руслан.
– Русик, ты как дитё, ей богу! Наша партия, конечно, любит, когда ей жопу лижут, но только если она этим процессом сама руководит! И вообще, какая, на фиг, дружба народов, когда они требуют создания Великой Ингушетии?
Витька негромко засмеялся. На площади очередной оратор призывал вести себя спокойно, не поддаваться на провокации, и всячески расхваливал родную Советскую власть. Впрочем, восстановить историческую справедливость и отдать ингушам Пригородный район он призывать тоже не забывал. Слышно было плохо: усиленный динамиками голос тонул в странном ритмичном шуме. Это переминалась с ноги на ногу закоченевшая на морозе толпа.
– Чего болтаешь? – возмутился Руслан, но как-то не очень активно. – Какая «Великая Ингушетия»? Просто хотят, чтоб Пригородный район у Осетии забрали…
– И отдали ингушам, – подхватил Витька. – Вместе с Орджоникидзе. Не, Русик, разгонят их. Как пить дать, разгонят! Кстати, слышали, в народе уже целую поэму сочинили? Начинается так: «Раз в крещенский вечерок ингуши восстали. Сдвинув шапки на бочок, все «Ура!» кричали…»
– Пошли отсюда, – ежась от мороза, предложил Пашка. – Кулёк, ты забыл, зачем собрались?
– Ещё чего! – возмутился Валька и решительно повернул налево – через абсолютно пустой в этом месте проспект Революции.
Через полчаса они сидели за столиком в пустом кафе «Южное». Громадные окна мороз покрыл фантастическими узорами и казалось, что за ними не притихший в тревоге город, а сказочный ледяной мираж. В зале было тихо, сумрачно и довольно тепло, Пашка даже снял совсем задубевший шарф. С улицы время от времени доносились призывные крики: «Беляшики! Горячие беляшики!» Тетка, похоже, могла работать в любую погоду.
На стол легли купленные у этой самой тёки пирожки. Валька пошептался со скучающей за стойкой полной женщиной и совершенно открыто наполнил стаканы из купленной в гастрономе бутылки портвейна. Женщина смотрела в замёрзшее окно и делала вид, что ничего не замечает. Бутылку Валька, впрочем, поставил под стол.
– Ну что, поехали? – предложил Витька, поднимая стакан и хитро улыбаясь.
– Чего вы на меня уставились? – спросил Руслан. – Что происходит?
Пашка, не выдержав, рассмеялся.
– Видали?! Сегодня, вроде, восемнадцатое, а? День рождения зажилил и спрашивает! Ладно, мы не злопамятные. Русик, поздравляем тебя с семнадцатилетнем, желаем…Чего мы ему желаем? Короче, расти большой, не будь лапшой!
– С днём рождения, Русик! Поздравляем!
Четыре стакана стукнулись с глухим звуком, и женщина на секунду оторвалась от созерцания морозных узоров. Глянула на единственных посетителей, решила, что всё в порядке, и снова отвернулась. Холодный портвейн скользнул по пищеводу, провалился в желудок, и там сразу стало тепло, а через минуту приятно зашумело в голове.
– Спасибо,