Интеграция и идентичность: Россия как «новый Запад». Дмитрий Тренин

мировой революции, которой он никогда всерьез не сочувствовал, распустил «отработавший свое» Коминтерн, заменил «Интернационал» новым государственным гимном и восстановил – хотя бы и в крайне ограниченных и жестко контролируемых рамках – роль Русской православной церкви. Фактически Сталин реставрировал в России самодержавный строй, многократно усилив степень централизации и концентрации власти и сменив основу ее легитимности.

      Что помешало Сталину принять правила игры, которые он лично вырабатывал вместе с Рузвельтом и Черчиллем? Политические трения с союзниками, неизбежные после победоносного окончания войны в условиях определения основ мирного порядка? Безусловно, это имело место в вопросе о будущем побежденной Германии, восстановленной Польши, по проблемам Ирана, Турции, Греции и Балкан. Сигнал, который Трумэн подал Сталину в Потсдаме в форме сообщения о создании в США «оружия колоссальной разрушительной силы», был интерпретирован последним как возобновление западного давления на СССР. Тем не менее, как представляется, главную роль в возврате к изоляционизму сыграл обоснованный страх Сталина перед последствиями «открытия СССР» внешнему миру для устойчивости того режима, который он создал. Сам факт выхода Красной армии за пределы государственных границ СССР, соприкосновение советских солдатских масс с европейской действительностью, контакты офицеров с иностранцами таили серьезную опасность для прочности режима⁵⁷. Вождь СССР, без сомнения, хорошо понимал это.

      «Закручивание гаек» внутри страны началось уже в конце Великой Отечественной и стало первым предвестником «холодной войны». Разумеется, конкретные формы противостояния не были предопределены заранее, но создание функционирующей системы ООН на основе сотрудничества с западными державами потребовало бы от СССР отказа от основ тоталитарного политического режима, командной экономической системы и революционной по форме, но исключительно консервативной по сути идеологии, легитимировавшей беспредельную власть аппарата Коммунистической партии и ее вождя. Помимо всего этого Сталин, проецировавший опыт европейской истории первой половины XX в. на его вторую половину, скептически оценивал шансы на то, что Европе (и СССР) удастся избежать новой мировой войны⁵⁸.

      В 1950-1970-е годы, в период правления Хрущева и Брежнева, сложилась парадигма мирного сосуществования «параллельных миров» – «мира социализма» во главе с СССР и «империализма» во главе с США. Сверхоптимистическая идея Хрущева о «соревновании систем», которое Советский Союз не был в состоянии выиграть, трансформировалась при его преемнике в формулу военно-стратегического паритета, который СССР, хотя и с большим трудом, мог какое-то время поддерживать. Советское руководство было настроено на длительное военно-политическое противостояние с потенциальным противником. Советская глобальная стратегия сочетала поддержание стратегического паритета, укрепление статус-кво на центральном фронте