Справедливости ради стоит сказать и то, что оснащенность немецких солдат автоматическим стрелковым оружием тоже была ограниченной. Когда смотришь хронику или фотографии 1941–1942 годов, невольно замечаешь, что в руках у солдат вермахта, и даже СС, в основном винтовка «Маузер» или чешский полицейский карабин. Поисковики, работающие на местах боев, говорят о том же: редко удается обнаружить пистолет-пулемет МР-38/40. Более того, в донесениях о ходе боев советские командиры подразделения автоматчиков противника выделяют не как пехотные, а как усиление пехотных. Забегая немного вперед, должен привести фрагмент боевого донесения от 29 октября 1941 года командира 194-й сд (дивизия вскоре намертво встанет у Кременок и Малеева близ реки Протвы) комбрига Фирсова: «В 17.30 танки противника ворвались на передний край обороны, расстреливая в упор 405 сп. За танками следовали автоматные подразделения противника. Но огнем всей системы обороны полка были остановлены. Головной танк был подбит 37-мм арт. ПТО. В наступлении со стороны противника участвовали до б-на пехоты и рота автоматчиков».
Как видите, комбриг дважды подчеркнул появление на фронте его ответственности подразделений автоматчиков противника. Очевидно, автоматное подразделение, наступавшее вслед за танками на оборону 405 сп, создавало так называемую «стену огня», так что советские стрелки, возможно впервые встретившиеся с такой атакой противника, были подавлены психологически и не смогли противостоять наступавшим. На немецких трофейных фотографиях очень часто можно видеть убитых красноармейцев в окопах – ничком, в обнимку с винтовками, в нишах и на брустверах разложенные, приготовленные к бою, но неизрасходованные гранаты и бутылки с зажигательной смесью… Стена огня не давала им поднять головы, высунуться из окопа.
А возле Малеева, еще толком не зная, что произошло в ста километрах