– Ну и не бери в голову. Пока, красавица, отдыхай, а я возвращаюсь к своей гравицапе. Тебя, Стас, жду минут через двадцать. Всем салют, – улыбнулась она на прощание и вышла.
Катя уселась на банкетку, порылась в сумке и достала мобильный. На дисплее высветились семь пропущенных вызовов. Мама, Сева, опять мама и последние четыре от подруги Маши.
– Кать, так ты хочешь кофе или как? А то я могу принести, – раздался над ухом басовитый голос.
– Стас, ты ангел, конечно, хочу, – не отрываясь от мобильного, ответила Катя.
Через минуту он вернулся, держа в руках два небольших бумажных стаканчика. По курилке распространился чудесный запах арабики.
– Спасибо, ангел. За это я тебе выдам один секретный номер телефона. На днях мне звонила девушка Света, то ли редактор, то ли ассистент, им нужен мужской голос, побрутальней, – с наслаждением сделав глоток, произнесла Катя.
– И чего у этой Светы?
– Ты когда-нибудь игрушки писал?
– Не-а. А что это?
– Ну вот позвонишь и узнаешь. Там все просто: ты, звукорежиссер и текст с какой-нибудь ахинеей, типа «я тебе отомщу», «умоешься кровавыми слезами». Но платят сносно.
– А-а-а, понял, компьютерные игры, что ли? Слушай, расскажи поподробней.
– Нет, дорогой. Поподробней тебе расскажет девушка Света, пиши телефон, – Катерина продиктовала номер, – а мне надо идти.
– Спасибо тебе, Кать, большое, ты не представляешь, как это кстати, – улыбаясь во все лицо, сказал Стас.
В ту же минуту из Катиной сумки раздался звонок мобильного.
– Насонова, ты что, эсэмэски мои не читаешь? Я уже пятнадцать минут, как дура, стою у вашей проходной, тебя жду. Давай, не тяни резину, а то очень есть хочется, – быстро заговорила в трубку Машка, – и пить, кстати, тоже.
2. Подруги. Москва
Москва, сентябрь 20… г.
Пусть будет новым всё, что есть вокруг,
но будет исключеньем старый друг.
У проходной, как всегда, была толкотня. Надрывно скрипя, вертелся турникет. Уставшие к концу дня охранники что-то терпеливо объясняли докучливой молодой девице, видимо пришедшей на «Мосфильм» впервые.
«Боже мой, какое счастье, что не надо тащиться на метро! Как вовремя Ефремова позвонила, а я и думать о ней забыла, тоже мне, голова-сито», – рассуждала про себя Катя. Вот уже третий день она была без руля и, тоскуя по своей любимой тарантайке, как по близкому родственнику, с отвращением рассекала по Москве на муниципальном транспорте.
«Что же я сегодня так устала? Вроде бы день как день… записали быстро, материал хороший, не какая-то мексиканская жвачка. А вот почему у меня горло саднит? Или все-таки не саднит… хотя поорать за эту Мэй пришлось будьте-нате… – Катерина для верности откашлялась. – А Любочка – все-таки молодец, с ней всегда быстро работается. Легко и быстро».
Любочка,