– Как нарочно, сборы назначили на те дни, когда нам сено возить, – ворчал папа Эмиля.
Он был недоволен, что Альфреда не будет на хуторе во время сенокоса. Но, к сожалению, не папа Эмиля, а король и генералы решали, когда парням из Лённеберги отправляться в Хультсфред, чтобы стать солдатами.
Конечно, как только обучение закончится – а в те далёкие годы оно длилось недолго, – Альфреда отпустят домой. Так что настоящей причины для слёз у Эмиля не было. Но всё же он плакал. Лина тоже плакала. Ведь не один Эмиль любил Альфреда.
Сам Альфред не плакал. Он с радостью ехал в Хультсфред – там всегда можно здорово повеселиться. И когда бричка тронулась, он усмехнулся и запел, чтобы утешить остающихся.
Но что́ он пел, они так и не расслышали, потому что Лина заревела в голос, да и бричка вскоре исчезла за поворотом дороги.
Мама Эмиля попыталась утешить Лину.
– Не огорчайся, Лина, – сказала она. – Потерпи немного, восьмого июля в Хультсфреде будет праздник, мы с тобой туда съездим, вот и повидаешься с Альфредом.
– Я тоже хочу поехать в Хультсфред! – сказал Эмиль. – Я тоже хочу повеселиться и повидать Альфреда!
– И я тоже, – сказала сестрёнка Ида.
Но мама Эмиля покачала головой.
– В Хультсфреде детям делать нечего, – сказала она. – Там будет страшная толчея, вас совсем затолкают.
– А я люблю толчею! Я люблю, чтоб меня толкали, – заявил Эмиль, но это не помогло.
Восьмого июля утром папа и мама Эмиля поехали вместе с Линой на праздник в Хультсфред, а Эмиля и сестрёнку Иду оставили дома под присмотром Крёсе-Майи. Так звали старушку, которая приходила на хутор помогать по хозяйству.
Сестрёнка Ида была милой девочкой. Она тут же села к Крёсе-Майе на колени, и та принялась рассказывать ей одну из своих любимых историй про привидения. Ида слушала, затаив дыхание, и была очень довольна.
Но Эмиль не был доволен. Он побежал к конюшне, захватив с собой своё ружьё. Он был так зол, что мог только шипеть.
– Нет, так я не согласен, – шипел Эмиль. – Я тоже хочу поехать в Хультсфред и веселиться, как и все. И поеду, вот увидишь, Юлан!
Эти слова были обращены к старой кобыле, которая паслась на лугу за конюшней. На хуторе была и молодая лошадь, её звали Маркус. Маркус и вёз сейчас папу Эмиля, его маму и Лину в Хультсфред. Да-да, дело ясное, они хотят повеселиться без него.
– Но я знаю, кто помчится вдогонку, да так, что ветер в ушах засвистит, – шипел Эмиль. – Мы с тобой, Юлан!
Сказано – сделано. Эмиль надел на лошадь уздечку и увёл её с луга.
– Бояться тут нечего, – продолжал он свой разговор с лошадью. – Альфред будет мне только рад, а ты тоже, наверное, найдёшь там какую-нибудь милую старую клячу и приятно скоротаешь время: постоите рядышком и поржёте.
Он подвёл Юлан к калитке, а сам влез на калитку – иначе ему ни за что бы не сесть на лошадь. Вот какой наш Эмиль был хитрый!
– В путь! –