Бен продолжал пораженно смотреть на него.
– Я что-то пропустил? У вас вроде бы уже есть жена? И сын, наследник?
Легуж внезапно погрустнел:
– Очевидно, вы еще не слышали об этом, милорд. Иногда плохие вести распространяются слишком медленно. Мой сын подхватил лихорадку и умер – еще не прошло и двадцати дней. Жена, вне себя от горя, покончила с собой. Сейчас у меня нет ни спутницы жизни, ни наследника, и, хотя я предпочел бы длительный период траура, долг повелевает поступить в интересах моих подданных. Это означает, что мне придется найти другую жену и как можно быстрее обеспечить свою страну наследником. – Он помолчал, покачав головой. – Даже будучи охваченным горем, я сразу же подумал о Мистае.
Вот оно что. Внезапно Бену захотелось свернуть тощую шейку своего посетителя. Он мог это сделать прямо здесь, в этих самых покоях, и никто ничего не узнал бы. Даже если бы Абернети или советник обо всем догадались, они не проронили бы ни слова. Этот порыв был настолько всепоглощающим, что Бен бессознательно сжал кулаки. Спохватившись, он заставил себя расслабиться и откинуться на спинку кресла.
– Ваша преданность долгу достойна похвалы, – осторожно произнес король, пытаясь придумать, как лучше всего закончить этот разговор.
– Как я понимаю, Мистая только что вернулась из школы, находящейся в мире, который некогда был вашим, Верховный лорд, – улыбнулся Легуж, снова быстро облизнув губы. – Я вижу, она не намерена возвращаться туда, напротив, хотела бы остаться здесь, в Заземелье. Что ж, так будет только легче организовать свадьбу. Это и впрямь достойный союз, вы не находите?
Бен, однако, был слишком умен, чтобы изложить собеседнику свое честное мнение об этой затее. Помимо этого, он прекрасно понимал, какие формы имеет семейное право среди лордов Зеленой Долины. Взять новую жену, чтобы произвести на свет наследников, было стандартной практикой. При этом предпочтение отдавалось юным девушкам, поскольку они могли родить много детей. Браки организовывались исключительно между правящими семьями, образуя таким образом прочные союзы и усиливая имеющиеся дружеские связи. В целом предложение Легужа вполне укладывалось в эти рамки.
С другой стороны, об этом не могло быть и речи. Даже если не принимать в расчет мнение самого Бена и его жены, Мистая с криками ужаса сбежит из дома, стоит только упомянуть о смиренной просьбе лорда. Она ненавидела Легужа, который все время стремился ласково похлопать ее по руке или поцеловать в щеку. Появись причина и возможность – и Мистая с удовольствием и без зазрения совести превратит его в настоящего лягушонка. Собственно, давно бы уже превратила, невзирая на то, что Бен предупреждал дочь не использовать никакую опасную магию. Король всячески пытался ее увещевать, говоря, что ему приходится жить и работать с подобными людьми и нет никакого смысла еще больше усложнять и без того непростые отношения с подданными.
Бен сейчас почти пожалел о том, что не позволил дочери исполнить это желание.
– Милорд, это дело потребует внимательнейшего