Однако оставим это. У тебя очень красивая шея. Такая шея влечет к себе и женские руки, и солдатскую саблю. А я вижу солдата в сапогах, он бреется саблей с золотой кистью на рукоятке, и тебя этой саблей он зарубит. Потому что, вот, мне ясно видна и твоя голова. На блюде, как голова святого Иоанна Крестителя. А причина в женщине… Но ты не бойся, это будет не скоро. До этого пройдет еще много времени, много скотины народится. А ты пока береги шею, лебедь мой, и от женщин, и от сабли. И умойся…
Так и бритье, и пророчество были закончены. Леандр шел домой, а за ним падал первый снег этого года и звенел мощный голос пророка.
«Таким голосом, – подумал Леандр, – снег можно примять, как ковром». И содрогнулся от холода, стоявшего вокруг, и от ужаса внутри себя.
Предсказание сразило Леандра. Страх встретить человека с саблей показался ему еще более обоснованным, чем всегда. Его сердце трепетало в груди, а сны стали заразными от страха, и если Леандру снилось, что ворона клюнула его в зуб, потому что он улыбнулся ей во сне, то все, к кому он в течение следующего дня прикасался, видели во сне ворону, клюющую их в зуб.
Однако в те дни, когда Леандр боялся человека с саблей больше всего, он его не встретил. Встретил он девушку. Пока Леандр и его товарищи пережидали на берегу Охридского озера зиму, ему стало казаться, что в своем страхе он хватил через край и потерял свой естественный ритм, что, вместо того чтобы развивать свое тайное преимущество, он его утрачивает. А началось все с того вечера, когда он, как ему показалось, услышал звуки цимбалы. И вдруг поймал себя на том, что прислушался к музыке, а не остался равнодушным, как прежде. Это показалось ему шагом назад. Играл не мужчина, а женщина, и эта разница, о которой Леандр знать не мог, не ускользнула от него. Прислушавшись, он заметил еще кое-что. В тех местах, где музыка требовала от исполнителя скрестить на струнах пальцы, звук цимбалы замирал и продолжал звучать спустя еще несколько мгновений, как будто они были нужны для того, чтобы вдохнуть воздух. Леандр понял, в чем дело, и на следующий день, увидев девушку, которая играла, сказал ей прежде всего:
– Я слышал, как ты играешь. У тебя не хватает одного пальца на левой руке, безымянного. Но играть ты научилась еще до того, как его потеряла. Так было дело?
– Так, – ответила девушка, – три года назад мне подложили металлическую цимбалу с раскаленными струнами. С тех пор я играю просто так, чтобы не забыть, а тебя никто слушать не заставляет…
Леандр