Разобравшись с Катиными проблемами, я улетел на турнир в Мадрид, на котором занял привычное второе место. Затем мне пришлось навестить своего адвоката, который занимался моими налогами и правовой стороной пребывания в Европе. Еще пару дней заняло общение со спортивным агентом и составление графика турниров. Агент в очередной раз начал мне предлагать выгодные рекламные контракты, но я отказался, не желая тратить время на различные фотосессии и рекламные акции. Мой образ жизни вполне меня устраивал, поэтому я не хотел лишний раз светиться.
Я проболтался в Европе почти две недели и решил вернуться в Москву, чтобы проверить, как чувствует себя Катя, и решить накопившиеся мелкие проблемы. Пройдя паспортный контроль в Шереметьеве, я почувствовал легкий душевный дискомфорт и понял, что на меня надвигается очередная неприятность. Предчувствия меня редко обманывали, но мне не суждено было знать, с какой стороны прилетит очередной удар судьбы. Я сразу позвонил Кате, но она убедила меня, что у нее все в полном порядке. Если верить ее словам, то история с переломом уже забылась, однако мне показалось, что племянница о чем-то умалчивает.
Желтое такси быстро довезло меня на съемную квартиру, которую я так и не смог считать своим домом, хотя жил в ней уже больше года. Улетая в Европу, я всегда сдавал квартиру под охрану, и только Катя имела вторые ключи и знала пароль для вневедомственной охраны. Однако страховочная закладка на входной двери была нарушена, и я сразу позвонил в милицию, чтобы выяснить, кто навещал мою берлогу и ел из моей миски. Однако дежурный меня успокоил, доложив, что квартира снималась с охраны девушкой, знавшей пароль, и я догадался, что квартиру навещала племянница.
Оставив чемодан и сумку с клюшками в коридоре, я вошел в спальню, чтобы переодеться, и тут меня словно током ударило. На стене перед кроватью висела картина, на которой были изображены Викана и Эланриль. У Кати явно прорезался неординарный талант к живописи, и картина меня поразила. В первый момент я даже решил, что передо мной большая цветная фотография, но вскоре понял, что полотно написано в технике максимального реализма.
Принцессы смотрели на меня и улыбались, как живые. Воспоминания снова разбередили душу, и я обессиленно опустился на кровать, чтобы унять рвавшееся из груди сердце. Где-то через полчаса я успокоился и позвонил племяннице.
– Катя, огромное тебе спасибо за картину, я даже не знаю, как тебя благодарить. Ты потрясающий