Она оттолкнула его руку, но он вцепился в нее – его глаза заволокло свинцовой ненавистью.
В этот момент раздался крик – громкий, резкий и исполненный ужаса. Оба повернулись. Кричали в палаточном лагере.
Глава 14
Лорна в одиночестве сидела на борту пограничного катера, плавно скользившего по узкой протоке, берега которой поросли древними кипарисами. Низкое урчание двигателя убаюкивало ее, и она отдыхала, оглядывая дельту.
В полумиле впереди двигались аэроглиссеры, издавая более резкий звук. В темноте их прожектора напоминали болотные огни. Гораздо ближе на ветках посверкивали светляки, время от времени перелетавшие через протоку.
Она прислушивалась к дыханию плавней вокруг: к плеску воды в корнях кипарисов, шепоту листьев под ветерком с океана. Все это сопровождалось кваканьем лягушек-быков, воплями совы, ультразвуковым свистом охотящихся летучих мышей. Ночь дышала чем-то древним и дремучим, словно здесь был осколок первобытного рая, принадлежащий доисторическому миру.
– Хотите поесть? – прозвучало рядом, и она подскочила от неожиданности, вырванная из своих мыслей. Потом выпрямилась, ощущая в воздухе приятный аромат каких-то пряностей, примешавшийся к запаху болотной плесени.
К ней подошел Джек – одной рукой он прижимал к себе шлем, а в другой держал пластиковую миску.
– Гумбо[10] из лангуста. Надеюсь, вы любите бамию[11].
– Я южанка, как же я могу это не любить?
Лорна с благодарностью приняла миску и с удивлением обнаружила несколько pain perdu[12], плавающих в вареве. Ее мать готовила их каждое воскресенье по утрам: всю ночь вымачивала черствый хлеб в молоке с цикорием, а потом жарила его на сковороде. Этот запах заполнял весь дом. Но чтобы pain perdu подавали с гумбо – такого она еще не видела.
Она неуверенно зачерпнула ложкой.
– Рецепт моей grand-mère[13], – с иронией заметил Джек. – Попробуйте.
Она откусила кусок напитанного жидкостью хлеба и закрыла глаза от удовольствия.
– Ой, какая вкуснотища. – Смесь тепла от гумбо и сладость корицы – от этого сочетания она чуть не лишилась чувств.
Теперь та же ирония отразилась на лице Джека:
– Мы, кейджны, понимаем толк в кулинарии.
Он сел рядом, поглядывая, как она уплетает гумбо. Они молчали, и неловкость между ними медленно нарастала. Слишком многое отягощало их общие воспоминания – призраки прошлого в тишине и темноте плавней обретали почти физическую реальность.
Наконец Джек разрушил напряжение: словно пытаясь рассеять темноту, он выкинул вперед руку и схватил огонек, пролетавший мимо. Когда он разжал пальцы, на ладони оказался потемневший светлячок – волшебство исчезло, он снова стал всего лишь маленьким крылатым жучком.
– Если моя grand-mère была хорошей кухаркой, то мой grand-père