Одного лишь портняжке недоставало. Без работы мастер не мастер. И он велел принести тончайшие шёлковые ткани и яркие нитки и для души занялся делом, которым прежде занимался из нужды.
Глава 5
Как пахарь, что, взрыхляя хрящ иссохший (А мозг томят пронзительные вздохи Голодного желудка), замечает, Как недра пашни исторгают беса: Глаза златые, на висках бугры, — И тот, раскрыв пасть бурую, сулит Из благ мирских лишь золота горшок — Купить горшок фасоли (вот предел Мечтаний пахаря!) – так и она У своего подола слышит шорох Мохнатых ножек древнего божка, Что оставляет след на тёплом пепле, Что прыщет со смеху и в колыбели, Твердя: «Укачивай меня, голу́бь, — И обретёшь заветный клад: божки Отдаривают всякое даренье». Что нам бояться этих бесенят?
Линкольнширское холмогорье – местность малопримечательная. Здесь, в одной из тесных извилистых долин, вырос Теннисон. Именно здесь раскинулись нивы, которыми его фантазия окружила бессмертный Камелот:
Простёршись вдоль по берегам,
Тучнеют нивы тут и там,
Одевши дол, льнут к небесам.[33]
Роланд сразу же убедился, что «льнут» – не надуманный, а смелый и точный образ. Дорога, по которой шёл их «фольксваген», пересекала долину и поднималась к перевалу. Долины, глубокие и узкие, выглядят тут по-разному: одни заросли лесом, в других зеленеют луга, третьи распаханы. По горизонту вычерчиваются неизменно голые хребты. В остальном же это обширное, вечно дремотное графство – местность равнинная: болота, пахотные угодья. При виде этих сомкнутых холмов кажется, что земля здесь собрана в складки, но на самом деле холмы – рассечённое на части плоскогорье. Деревни забились в самые глухие уголки долин. Зелёный автомобиль бойко катил по гребню – по дороге, от которой, как ветви от ствола, расходились другие дороги и тропы. Роланд, горожанин от рождения, видел вокруг прежде всего цвета: тёмные пашни с меловыми прожилками в бороздах, оловянное небо с облаками словно из мела. Мод же подмечала накатанные дороги, поломанные ворота, изувеченные челюстями техники живые изгороди.
– Вон там, слева внизу, – вдруг сказала она. – Вон Сил-Корт. В лощине.
Внизу, в изрытом провалами море листвы, мелькнули зубцы стен, круглые башенки, после поворота – что-то вроде донжона.[34]
– Это, конечно, частные владения. Но мы можем спуститься в деревню. Там Кристабель и похоронили. На кладбище Святой Этельдреды. Называется деревня Круасан. Деревня, можно сказать, заброшенная – почти заброшенная. Тут внизу полным-полно заброшенных деревень,