По крайней мере, она думала, что любит. Питер согласился на работу в приходе северного графства, и они договорились о том, что в конце года она приедет к нему. И вот вчера пришло письмо, разрушившее все ее надежды и мечты. Судьба посмеялась над ней. В письме было сказано: «Прости, Кэти, но я встретил другую, и у нее будет ребенок…»
Печальные мысли завладели Кэти, и она не сразу заметила, что в отель кто-то вошел. К стойке подошел мужчина. Она выпрямилась и машинально ему улыбнулась, как и полагалось служащей отеля.
И замерла.
Подобные моменты случаются в жизни крайне редко. Ошеломленная, Кэти посмотрела в потрясающие глаза, подобных которым не видела никогда: они сверкали золотом, как послеполуденное солнце, но сейчас к их блеску примешивался стальной отлив. У нее появилось ощущение, что глаза незнакомца ее гипнотизируют, поглощают.
Под столом Кэти сжала руки в кулаки не в силах отвести взгляд от его лица: надменное, высокомерное, оно, казалось, было высечено из камня. Губы красиво очерчены, а уголки чувственно приподняты. Наверняка это крепкие, жесткие губы. У нее по коже пробежали мурашки.
Темные волосы растрепались, а оливковая кожа на щеках слегка покраснела, как будто после физических упражнений или бега. Мужчина был высоким и широкоплечим, обладал атлетическим сложением. Футболка плотно облегала мускулистый торс, а выцветшие брюки из денима, запачканные грязью, не скрывали узких бедер и длинных ног.
Кэти с трудом проглотила слюну. Сердце бешено колотилось, а горло сжало, как будто ей стиснули шею пальцами.
– Я… боюсь, что сюда нельзя входить в таком виде, сэр, – выдавила она.
Ксавьеро тоже внимательно смотрел на нее, хотя не столь пристально, как она, и благоговейного страха он, разумеется, не испытывал. Зато отметил, что у нее потемнели зрачки, а губы разомкнулись. Но он привык к тому, что женщины всегда так реагировали на него, даже будь он весь мокрый и грязный после верховой езды, как сейчас. Ее неуверенность также его не удивила, хотя обычно окружающие смущались и терялись в его присутствии только во время официальных мероприятий из-за боязни нарушить протокол.
Но он был уверен в том, что она его не узнала, – за годы, когда на него смотрели с обожанием и перед ним лебезили, он научился легко определять людей, которые притворялись, что не узнают его.
Он окинул ее оценивающим взглядом – маленькая, белокурая. И еще: у нее потрясающая грудь, которую не может скрыть даже уродливое белое форменное платье. Да, грудь у нее слишком большая для такой миниатюрной фигурки.
– А какой у меня вид? – тихо осведомился он.
У Кэти пересохло во рту. Даже его голос был бесподобен: глубокий, сладкий как мед и со странными, пленительными, певучими нотками. Такой акцент ей не доводилось слышать, но разве это важно, когда каждое слово звучит как стих?
«Господи, – подумала она. – Только потому, что тебя бросил жених, не стоит вести себя как старая дева и пялиться