Он еще раз посмотрел на пресловутого Батта, который в данную минуту большими глотками пил коктейль.
С чего бы барону так пугаться, пусть даже и советника президента?
За столиком Батта сидел, кроме художника, человек, в котором Юрий опознал того типа, который делал мрачные прогнозы после чуть не случившегося утреннего столкновения. Но даже если и так, что в нем такого ужасного? Странно все это!
Глава 3
Появился Бонивур и плюхнулся в кресло.
– Юрий Викторович, – чуть склонился он к уху Ростовцева. – Госпожа Грей нас покинула, так сказать, насовсем? Не знаете?
– Нет, – коротко ответил стряпчий.
– Послушайте совет старого ловеласа, Юрий, – ухмыльнулся антиквар. – Сегодня вечером, когда публика будет расходиться, попроситесь проводить нашу очаровательную собеседницу до каюты. Думаю, – он закатил глаза, – вас ждет весьма завидное продолжение… Да, готов поклясться! Женщина, которая имеет при себе фляжку с таким сногсшибательным напитком, каким она нас угостила, никогда не удовлетворится одним лишь бренди. Она наверняка готова зайти очень далеко… Увы, – развел руками Бонивур. – Потрепанные жизнью антиквары не для таких решительных молодых дам! Их больше привлекают загадочные сыщики-путешественники из далекой России. Пользуйтесь возможностями!
Он затараторил, рассыпая не слишком пристойные шутки и намеки и вспоминая Петербург и их возможных общих знакомых, и, в конце концов, вынудил Ростовцева изменить своим правилам безукоризненной вежливости в отношениях с людьми.
– Видите ли, Соломон Саулович, – усмехнулся Юрий. – Вы уж извините, но ваша дружба и общие дела с Ароном Гроссманом в моих глазах не лучшая рекомендация.
И глядя прямо в глаза оторопевшему негоцианту, произнес с расстановкой:
– Так вышло, что в «местах отдаленных», куда я на некоторое время угодил в юности за невоздержанность в мыслях и словах, я встретил одного человека, бедного старого ювелира Шломо Шмульца, которого по вашей милости закатали в якутскую ссылку. Где он и умер, всеми забытый и нищий. Скажу откровенно, мне глубоко плевать, насколько вы с Гроссманом облегчили французскую казну во время той аферы с фальшивым скифским золотом. Но Шломо был очень добрый и хороший старик, и никто из вас, господа, ни разу не прислал ему ни денег, ни даже мацы к празднику…
Он был талантливым художником и мог бы стать знаменитым хотя бы на склоне лет, но вы и Гроссман втянули его в свои дела и погубили. Поверьте ссыльному студенту, угодившему в тайгу прямо с университетской скамьи: умирать в Сибири за чужие грехи – это очень тяжело…
– Но… я не знал, – залопотал вмиг побледневший Бонивур. – Я думал… Это все Арон с его жадностью! – воскликнул он.
– Я не должен сомневаться в ваших словах, как-никак презумпция невиновности, – пожал плечами Ростовцев. – Но хоть немножко помочь бедолаге-то вы могли? Он писал письма –