– Почему жалко? – удивилась Юлия. – Мне его сестра понравилась.
– Правда? А мне он.
От дверей донесся знакомый тихий вкрадчивый смех, и проводница вспыхнула до корней волос, чуть не уронив поднос со стаканами.
– А почему это я вам не понравился? – Виктор посторонился, выпуская проводницу, шагнул в купе, сел напротив Юлии и уцепился за стакан с чаем.
– Вы мне понравились, – спокойно сказала Юлия, встречая взгляд веселых светлых глаз. Серые, что ли? Вроде серые. Но с зеленоватым оттенком и желтоватыми крапинками. – Но женщина как попутчица удобнее. Я чай для Катерины взяла.
– Катерина простит. – Он задумчиво вертел стакан в подстаканнике, не отрывая от нее глаз. – Так я вам все-таки понравился? Интересно – а чем?
– У вас волосы красивые.
Он опять засмеялся, показывая великолепные зубы, потер ладонью стриженую макушку и вдруг спросил:
– Вы мою визитку не выбросили?
– Выбросила, – призналась Юлия с неожиданным чувством вины.
– Я так и знал. – Он поставил стакан на столик, нахмурился и довольно резко спросил: – А вы вообще никогда не смеетесь?
– Я… смеюсь, наверное…
Юлия вдруг поняла, что не помнит, когда и по какому поводу смеялась в последний раз. Ну и ну! Впрочем, ему-то какое дело?
– Ты чего приперся? – Катерина влетела в купе, будто за ней гнались. – Что, зовет уже?
– Нет, конечно. – Виктор поднялся, уступив сестре место у окна, и встал в дверях, засунув одну руку в карман и поглаживая ладонью другой макушку. – Звать не зовет. Но ждет, страдает и любит.
– Знаем мы вас, – буркнула Катерина довольным голосом. – Ты иди, не надо его одного оставлять. Иди, иди. В синем пакете сыр, печенье и яблоки. Пить не давай. Пусть чай пьет.
– Кобра ты, Катька, – сказал Виктор, улыбаясь до ушей, и ушел, тихо притворив дверь.
– Ага. А вы все ангелы, – саркастически заметила Катерина, обращаясь к закрытой двери. – Юль, ты сладкое любишь? У меня «Наполеон» домашний. Будешь?
– Да. – Юлия вытряхнула из сумки пакетики с орехами. – А у меня вот что.
И они принялись пить чай с домашним «Наполеоном» и орехами в шоколаде, беседуя о глупости, безответственности и вопиющей бесполезности мужчин вообще и мужей в частности. Собеседницы явно нравились друг другу: Юлия нравилась Катерине тем, что ни разу не перебила ее ни неуместным вопросом, ни еще более неуместным примером из личной жизни, а Катерина Юлии тем, что говорила без пауз, совершенно не требуя ответов, и не задавала никаких вопросов, на которые Юлии не хотелось отвечать.
– Смотри ты, как поздно уже, – удивилась Катерина, наконец выговорившись. – Ты еще не спишь, нет? Я даже как-то не заметила, когда ты улеглась. Ну ладно, я тоже сейчас лягу… А ты-то замужем?
– Я вдова, – помолчав, сказала Юлия.
– Ну-у?! – Катерина замерла, перестав возиться с постелью, оглянулась через плечо, глядя испуганно и почти недоверчиво. – Ты меня извини… Я и подумать