Печати нет. Ее взяли коллеги Боря и Гена на свои собственные переговоры. Так как к отсутствию печати я не причастна, то со спокойной душой наблюдаю, как босс носится и рвет на себе волосы. Обнаружив дубликат печати, он старательно ставит оттиски на контракте.
ВСЕ, закончили!
В переговорной царят оживление и смех. С улыбкой именинника шеф расхаживает с бутылкой виски, подливая каждому щедрой рукой.
И вот мы прощаемся друг с другом, и гости теребят пакеты с сувенирами фирмы, смущенно перемигиваясь.
Когда все наконец разъезжаются, я перебираюсь с кипой бумаг к своему столу. В понедельник начнется будничная жизнь – переводы, письма, звонки, занудство шефа.
Зачем я только откликнулась на объявление: «Требуется квалифицированный секретарь-переводчик, способный работать в цейтноте»?
Сила коллектива
Когда сегодня, дыша как паровоз, я ворвалась в свою рабочую комнату, белеющий на столе листочек бумаги ухудшил мое и без того мерзкое настроение.
Дело в том, что я уже знала, что бисерным почерком наш начальник вывел на нем формулу, приводящую в бешенство всех моих коллег: «Я был здесь в 9.02 или 03 или 01», в зависимости от того, кто и на сколько минут опаздывал к началу рабочего дня. Характерно, что несколько раз в качестве контрмеры предлагалось оставлять у него на столе записки: «Ушли с работы в 21.10 или в 22.00», но почему-то до конкретных действий так и не дошло.
Дотошный педант с манией величия – вот каким был наш шеф. Проработав полгода на этой фирме, я многое научилась воспринимать бесстрастно, но эта дотошность выводит меня из себя до сих пор! Плюхнувшись за стол, я остервенело разодрала записку в клочки, вымещая на ней свою жуткую злость.
С утра все не заладилось. Выйдя из дома, я обнаружила, что поехала петля на колготках, пришлось возвращаться. Дома же я установила, что черные колготки закончились, а светлые к моему костюму не подходят. Пришлось переодевать и колготки и костюм. Конечно, я опоздала на свой автобус, следующий пришел через двадцать минут. И вот после такого мне еще подкидывают на стол разные пакостные записки!
Телефон не смолкал ни на минуту. Все просили соединить с многоуважаемым господином Штоссманном. Я переводила звонки на его номер и только принималась выуживать бумаги и ручки из своего стола, как телефон трезвонил снова.
Звонок по внутренней связи. На проводе шеф.
– Доброе утро, – вопит он в трубку, – запишите телефон и постарайтесь дозвониться!
«Чем писать!», все ручки в столе. Чертыхаясь про себя, я судорожно пытаюсь удержать в памяти номер. Очередной бзик нашего начальника – стол после окончания рабочего дня должен оставляться стерильным. Поэтому все запихивают свои канцтовары, включая ручки, скрепки и точилки вечером в ящики стола, понося Штоссманна на чем свет стоит.
Из кабинета начальника появляется распаренный Боря. Уши у него такие красные, что у меня рождается подозрение, что шеф стал грешить рукоприкладством. У Бори дрожат губы, но, закрывая дверь,