Поднявшееся солнце развеяло сонливость путников; лошади побежали резвее, а кучера затянули песню.
– Этот Таддеи был нашим домашним врачом, – сказал губернатор. – Когда-то у него была превосходная клиентура. Но однажды, не помню уж почему, кажется, из-за несчастной любви, он уединился в деревне. Потом опять что-то приключилось, и он забрался в эти горы. Случись с ним что-нибудь еще, не знаю уж, куда он сможет податься отсюда… тоже станет чем-то вроде дракона!
– Что за глупости! – откликнулась Мария раздраженно. – Только и разговору у вас что о драконе. Эта музыка мне уже надоела, за всю дорогу ничего другого я не слышала.
– Да ведь ты сама захотела поехать, – мягко, но не без иронии возразил ей муж. – И потом, как ты могла слышать, о чем мы говорим, если спала? А может, ты притворялась?
Мария не ответила: она с беспокойством смотрела в окошко на горы, которые становились все выше, круче и суровее. В конце долины виднелось хаотическое скопление конусообразных вершин, в большинстве своем голых – ни тебе леса, ни луга, – желтоватых и бесконечно унылых. Под палящим солнцем они светились ровным и сильным светом.
Около девяти утра экипажи остановились: дальше дороги не было. Путники поняли, что находятся в самом сердце этих зловещих гор. Вблизи было видно, что сложены они из рыхлых и осыпающихся пород, чуть ли не из сухой земли – сплошная осыпь от вершины до подножия.
– Ну вот, здесь как раз и начинается тропа, – сказал Лонго, показывая рукой на протоптанную людьми дорожку, которая вела в небольшую лощину. – Если идти по ней, то за три четверти часа можно добраться до Буреля, где как раз и видели дракона.
– Воду взяли? – спросил Андронико, обращаясь к охотникам.
– У нас есть четыре фляжки с водой и еще две с вином, ваше превосходительство, – ответил один из охотников. – Думаю, хватит…
Странно. Теперь, когда они были вдали от города и эти горы отгораживали их от всего мира, мысль о драконе казалась уже не такой абсурдной. Путешественники огляделись: картина, представшая их взору, была малоутешительной. Желтоватые гребни, куда еще не ступала нога человека, лабиринт разбегавшихся в стороны трещин, извивы которых невозможно было проследить взглядом, – великое запустение.
Молча тронулись в путь. Впереди шли охотники с ружьями, старинными кулевринами и прочим охотничьим снаряжением, за ними – Мария, а замыкали шествие оба натуралиста. К счастью, тропа вилась по теневой стороне: среди этих желтых склонов терпеть солнце было бы просто мукой.
Лощинка, которая вела к Бурелю, тоже была узка и извилиста, по дну ее не бежал ручей, на склонах не росли ни кусты, ни трава, кругом виднелись только камни да осыпи. Ни птичьего щебета, ни журчания воды, лишь изредка прошуршит осыпающаяся галька.
Пока группа двигалась вперед, ее догнал поднимавшийся по тропе быстрее, чем наши путники, юноша с козьей тушей на плечах.
– Это он к дракону идет, – сказал Лонго. Сказал совершенно серьезно, даже без намека на шутку. И пояснил, что