Конечно, добротно воспитанным, укрепленным родительской лаской и заботой барышням легче переживать собственную трансформацию из красной девицы, как говаривали в старину, в бабу.
Но таким энергетическим недокормышам, как Леся, справиться с ситуацией никак не получалось.
Разоблачения
Глаза ее открылись на все сто процентов. Все аспекты личности и жизненной позиции с таким упорством заполученного главы семейства подверглись тотальному пересмотру.
Как прежде неустанно настаивала она на законном браке, так теперь без устали она разоблачала его многочисленные недостатки: профессиональную несостоятельность, отсутствие материальной стабильности, домашнее ничегонеделание, нечуткость и невнимательность к женским нуждам и чаяниям, а также мужскую маломощность.
И тут преступила!
Крушила все, что сама выстроила настырными усилиями.
Ничего стало не жаль.
Не будь она беременна, Валера, как и любой другой мало-мальски уважающий себя индивидуум, после первого же разоблачительного выступления такой эмоциональной мощи растворился бы в сиреневом тумане. Но ради семейного будущего пришлось, стиснув зубы, терпеть полное безобразие.
Всего-то девять месяцев, подумаешь!
Через девять месяцев родилась девочка Любовь, Любочка.
Мужу к этому времени имя новорожденной казалось насмешкой. Но он, как мог, лямку тянул.
Леся перестала лютовать, но и ценить брачные узы перестала тоже.
Слишком много сказала чего надо и не надо. Довыступалась так, что сама себя убедила.
Большая часть времени уходила у нее на клиенток, приезжавших временно к ней на дом, и на уход за младенцем. Валера уходил в свою квартиру, что-то там живописал целыми днями.
Толку – чуть. Не продавалось ничего, хоть ты тресни. Он метался, тыркался, куда мог.
Она по-тихому подкалывала. Не так, как в благостный период ожидания будущего ненаглядного малютки, но вполне ощутимо, чтобы мужу перестало раз и навсегда хотеться быть мужем.
Любочке был годик, когда он, уйдя в очередной раз предаваться профессиональным радостям, не вернулся к семье ночевать. И еще несколько долгих ночей не возвращался.
Осознала
Вот тут Леся основательно струхнула. Как-то вдруг отчетливо вспомнилось былое одиночество, все чувства разом всколыхнулись.
Пришло горькое осознание ошибок и просчетов.
Она честно призналась самой себе, что вела себя с Валерой как распоследняя сволочь и мразь. Она искренне удивлялась, что Валера оказался таким терпеливым и добрым и так долго сносил устроенный ею семейный беспредел.
Она ни о чем другом не мечтала, как только вернуть его, вымолить любой ценой прощение и полное забвение нанесенных ею жгучих обид.
Леся