Саша думает, что зря так сорвалась на дворников. Они на «ты» обращаются не из желания обидеть, кто их знает, может, у них в языке нет вежливой формы обращения. Лучше уж так думать. И на Элизабет зря злится из-за ее чужеземной настырности. Может, немцы в Берлине тоже так вот страдают, там на Ку-Дамме или в Митте вообще немецкую речь не услышишь. Или русские, или турки. Итальянцы еще на шопинг прилетают. А немцы всегда спокойно, без нервов. Приспособились. Хотя… и там всякое бывает. А итальянцы злятся, и еще как! Прямо кричат на румын: «Нам цыгане тут не нужны!» И албанцам велят к себе убираться. Саша сама слышала, как один миланец орал на чернокожего: «Это тебе не Могадишо, ублюдок!» Все всех достали. Только в своем доме и спасение. А от чужих надо просто отгородиться мысленно, будто и нет их рядом. Не видеть, не слышать, не замечать.
Укрепившись духом на свежем воздухе, Саша быстро возвращается домой, настроенная творить добро и улыбаться, если будет кому.
Дворников у подъезда нет. Слышно, как скребут и долбят что-то вдалеке.
В подъезде зато Элизабет. Прикрепляет что-то отверточкой к дверце почтового ящика своего. Даааа! Картина Репина: «Иван Грозный неожиданно встречает своего сына Ивана». Кто только из них Иван Грозный, хотелось бы знать? «Ох, отдам ей уже эти деньги, пусть откочерыжится от меня», – решает Саша. Личный покой ни за какие деньги не купишь. При этом какая-то часть ее сознания улавливает, что полифоническое горское пение полностью прекратилось. Значит, иностранка бомжей все-таки выгнала. «Живых людей на мороз», – занимается боль в Сашином солнечном сплетении. «Все равно надо отдать деньги и ходить спокойно по подъезду», – решительно приказывает часть мозга, которой предназначено отвечать за эмоциональный баланс.
– Ми будем телат фсем тапличка с фамилным имем на яшшык. Ви будете сакасывать? – спесиво выступает Элизабет с новой неожиданной инициативой.
Саша забывает о решении «не оспоривать глупца».
– Зачем нам здесь таблички? Чтоб воры целенаправленно по квартирам ходили: «Откройте, я к Ивановым из поликлиники лекарства бесплатные принес»? Надо же понимать нашу специфику! – энергично и с болью вступает она в конверсацию.
– К нам идти приличный гости! – неожиданно чисто-чисто, голосом генеральской жены выдает Элизабет.
Вот точно так их соседка-генеральша выступала, когда маленькие Сашины дети возвращались с прогулки и оставляли мокрые следы у лифта. Тут же трезвонила в дверь: «Немедленно подотрите за своими! К нам ходят приличные люди!» Сейчас старенькая уже. Мужа давно похоронила. Взрослые Сашины ребята ей в магазин и в аптеку ходят, если та заболеет. Притерлись. А тогда – прямо искры летели. А этой – что этой скажешь?
– К