Однажды и навсегда – так решила Полина. У нее все в семье были однолюбами.
Они с подругой после поступления решили поехать в Питер на несколько дней, хоть как-то отойти от экзаменов, сменив обстановку.
У входа в вагон она остановилась: всегда боялась большого расстояния между перроном и ступенькой вагона. Ей мерещилось, что она обязательно провалится в зияющую черную дыру.
Поля закусила губу, отгоняя от себя навалившуюся жуть, и вдруг почувствовала, как ее бережно и крепко берут за талию и ставят на подножку вагона. Она обернулась – этот миг решил всю ее последующую жизнь. Вот такого – большого, сильного и юного – она ждала. А он, наверное, искал такую маленькую, беспомощную, нежную.
Подруга осталась одна в их купе.
Поля и Митя сначала стояли у окошка в проходе, глядя на мелькающие подмосковные станции. Они даже не разговаривали. Их просто тянуло друг к другу со страшной силой. Поля впервые в жизни была уверена, что очень сильно кому-то нравится. И в своих чувствах не сомневалась. Она боялась только одного: что чудо кончится, поезд приедет в Питер, и они с Митей разойдутся в разные стороны, как совершенно чужие люди. И не смогут друг друга найти.
– Зайдем ко мне? – позвал Митя, склонив лицо к ее лицу, как для поцелуя.
Поля ни секунды не раздумывала. Она обрадовалась, когда он запер за ними дверь. Наконец-то они были одни. По-настоящему.
Поезд летел. В купе было темно. Митя поднял штору окна, дорожные огни освещали их проблесками. Все происходило как в красивом черно-белом кино. Поля больше всего боялась, что он догадается о ее неопытности. Она стыдилась своей девственности: почти восемнадцать лет прожила на белом свете и ни с кем не была. Кому объяснишь, что училась, старалась, даже мечтать себе запрещала. Вот дура-то была!
Чтоб показать свою искушенность, она принялась лихо стаскивать с Мити рубашку, как должна была делать, по ее представлениям, сгорающая от страсти опытная любовница. Она где-то видела подобную сцену и старательно ее воспроизводила. Митя, конечно, завелся…
Несся поезд. Неслась отчаянная любовь девушки к единственному и неповторимому.
Рассуждая на здравый рассудок, правильнее было бы сказать: к первому встречному. От которого непонятно чего ожидать.
Но здравый рассудок покинул Полю надолго.
Главным, кроме любви, чувством, которое владело ею в ту первую ночь, был страх во всем его многообразии. Она боялась проявлений собственной неопытности, боли, но сильнее всего пугала ее мысль о том, что поезд остановится, Митя исчезнет и больше никогда не появится в ее жизни.
Он взял ее домашний московский номер телефона. Мобильников тогда ни у кого не было.
В Питере они не виделись: он ехал по делам и менять свои планы не мог.
Время тянулось чудовищно медленно. Она пыталась