<p>106</p>
У Шмитта есть краткий, но вполне исчерпывающий обзор западноЕвропейской теории монархии:
«Der Monarchie wird religiös bergründet. Der Monarch ist in einem spezifschen Sinne „Von Got“, ein «Bild Gotes» und götlichen Wesens.
Die monarchische Formel «von Gotes Gnaden» hat, von modernen Vorstellungen aus betrachtet, nur einen polemischen und negativen Sinn und bedeutet nichts weiter, als daß der Monarch seine Macht und Autorität keinem andere (als Got) verdankt, also weder der Kirche oder dem Papst noch auch dem Willen und der Zustimmung des Volkes. Darin erschöpf sich aber keineswegs die Verbindung von Monarchie und religiösen Vorstellungen. Ideengeschichtlich ist ein Monarch, der den Staat regiert, immer als einer Analogie zu Got erschienen, der die Welt regiert. Während des Mitelalters und bis in die Neuzeit hinein haten die KÖnige für große Massen des Volkes auch physisch einen übernatürlichen Charakter… Das Recht der KÖnige ist götlichen, d. h. religiösen Ursprungs der KÖnige selbst ein Pro-Deus. […]
Für eine andere – wenn auch leicht in die religiöse Vorstellung von dem Got-Vater übergehende – Begründung ist der Monarch ein Vater. Die Autorität und Macht des Vaters in der Familie, die patria potestas, wird auf den Staat übertragen, der infolgedessen als eine vergrößerte Familie aufgefaßt wird. […]
Andere Arten monarchistischer Vorstellungen sind nicht in demselben Maße spezifsch wie jene religiöse oder patriarchalische Begründung. Es gibt eine patrimoniale Monarchie, in welcher der Monarch als der Träger überragenden und dauernden Reichtums und wirtschaflicher Macht, von allem als der größte Grundbesitzer des Landes erscheint, als dominus, d. h. Eigentümer. Das kann in der politischen Wirklichkeit eine sehr feste Basis der monarchischen Stellung sein, ist aber keine für die monarchische Lehre charakteristische und eigentümliche Art der Argumentation, weil das soziale Ansehen jedes großen Reichtums zu einer patrimonialen Stellung führen kann. Ebenso die feudale Monarchie, in welcher der KÖnige der Führer eines ihm persönlich ergebenen Gefolges ist, das ihm für Tod und Leben dient und dem er dafür Schutz und Unterhalt in verschiedenen Formen… Derartige Gefolgschafen bilden sich in der verschiedenartigsten Weise, ohne daß man in dem Sinne eines politischen Formenprinzips von einer Monarchie sprechen könnte, solange der Gefolgsherr keine götliche Weihe oder keine patriarchalische Stellung erhält. Die andern geschichtlichen Typen der Monarchie kommen für die ideelle Begründung der Monarchie ebensowenig in Betracht. In der Beamtenmonarchie, wie sie sich in europäischen Staaten vom 16. zum 19. Jahrhundert gebildet hat, ist der Monarch die Spitze einer Beamtenorganisation, premier magistrate. Das spezifsch Monarchische beruht dann auf geschichtlich überlieferten, nichtbeamtenstaatlichen Vorstellungen In der cäsaristischen Monarchie, wie sie in dem Kaisertum der Bonaparte verwirklicht war, ist der Monarch nur Dictator auf demokratischer Grundlage. […]
Die hier aufgezählten sechs Typen der Monarchie – theokratische, patriarchalische, patrimoniale, feudale, Beamten– und cäsaristische Monarchie – verbinden sich in den geschichtlich wirklichen Fällen der Monarchie in verschiedener Weise, so daß jeder konkrete Fall von Monarchie mehrere dieser Elemente miteinander und nebeneinander in sich enthält. Die Monarchie der Territorialfürsten des 18. Jahrhundert z. B., etwa die preußische Monarchie unter Friedrich Wilhelm I., enthielt patrimoniale Elemente wegen des großen Domänenbesitzes des KÖnige, feudale im Verhältnis zum Adel, beamtenmonarchische, weil aus […] ein formierter bureaukratischer Verwaltungsapparat entstanden war; in der Verbindung mit dem Landeskirchentum lagen auch religiöse Elemente. Es fehlten nur alle cäsaristischen Elemente…
Alle prinzipiellen Begründungen der Monarchie enthalten im Kern nur zwei Vorstellungen, die in spezifschem Sinne gerade zur Monarchie gerade zur Monarchie führen: die Vorstellung eines persönlichen Gotes und die Vorstellung des Vaters. Keine dieser Vorstellungen gehört wesentlich der politischen Sphäre an. Wo die Monarchie religiös gerechtfertigt ist und der Monarch zu einem götlichen oder mit Got in besonderer Verbindung stehenden Wesen wird bewegt sich der Gedanke nicht im Politischen, sondern im Teologischen oder Weltanschaulichen. Wenn die Welt als eine Einheit von einem einzigen Got regiert wird und die Einheit des Staates unter einem Monarchen als etwas Gleiches oder Analoges aufgefaßt wird, so ist der primäre Begrif ofenbar Got und Welt und nicht Monarch und Staat. Wird der Monarch als der Vater der staatlichen Familie aufgefaßt und der dynastische Begrif einer Erbmonarchie daraus abgeleitet, so ist die primäre Vorstellung Familie und nicht Staat. Immer sind es also nichtpolitische Vorstellungen, welche den Kern der Argumentation ausmachen. […]
Ganz anderer Art sind die rationalistischen Begründungen der Monarchie, die seit dem 18. Jahrhundert aufreten. Für die Philosophie der Auflärung ist der König nichts anderes als premier magistrate der erste und – wenn es vernünfig zugeht – der aufgeklärteste Beamte, der für das Wohl seiner weniger aufgeklärten Untertanen am besten sorgen kann. Auf diese Weise ergibt sich aber weder Erblichen noch Legitimität der Monarchie, und wenn einer Fürsten jene Qualität des aufgeklärten Menschen fehlt, so entfällt die Begründung.
Im 19 Jahrhundert sind die rationalistischen und empiristischen Rechtfertigungen der Monarchie dadurch gekennzeichnet, daß sie den Monarchie in das rechtsstaatliche System der Gewaltenunterscheidung einfügen, aus der Monarchie eine bloße Regierungsform und aus dem Monarchen den mehr oder weniger einfußreichen Chef der Exekutive machen. Hier sind die Begründungen verschieden gehen aber immer darauf aus, die Nützlichkeit und Zweckmäßigkeit».
(«Монархия обосновывается религиозным образом. Монарх в специфическом смысле „от Бога“, «образ Божий» и имеет божественную сущность.
Монархическая формула «Божьей милостью» имеет, если исходить из современных представлений, лишь полемический и негативный смысл и не означает ничего, кроме того, что монарх не обязан своей властью и авторитетом никому (кроме Бога), то есть ни церкви, ни папе, ни воле и одобрению народа. Однако этим вовсе не исчерпывается связь между монархией и религиозными представлениями. С точки зрения истории идей правящий в государстве монарх всегда выступал в качестве аналогии Бога, правящего миром. В Средневековье и вплоть до Нового времени короли даже физически обладали для широких масс народа сверхъестественным характером… Право короля божественно, то есть имеет религиозное происхождение, а сам король есть некий pro-Deus. […]
Для другого обоснования, хотя и легко переходящего в религиозное представление о Боге-отце, монарх есть отец. Авторитет и власть отца в семье, patria potestas, переносится на государство, которое в результате этого понимается как увеличенная семья. […]
Другие виды монархических представлений не являются специфическими в той же мере, что подобные религиозные или патриархалистские обоснования. Существует патримониальная монархия, в которой монарх предстает как носитель огромного и сохраняющего богатства и экономической власти, прежде всего как крупнейший землевладелец страны, как dominus, то есть собственник. В политической действительности это может быть прочной основой его монархического положения, однако не является характерным и своеобразным для монархического учения видом аргументации, поскольку социальный престиж любого крупного богатства может привести к патримониальному положению. Точно также феодальная монархия, в которой король является вождем преданной лично ему свиты, которая служит ему жизнью и смертью, и за это он предоставляет ей защиту и содержание в различных формах. Подобные свиты образуются самым различным способом, так что невозможно говорить о монархии в смысле принципа политической формы, пока господин свиты не получит божественного освящения или положения патриарха. Другие исторические типы монархии точно также мало подходят для идейного обоснования монархии. В чиновной монархии, образовавшейся в Европейских странах с XVI по XIX в., монарх есть глава организации чиновников, premier magistrat. Специфически монархическое основано тогда на исторически традиционных представлениях, не связанных с чиновным государством. В цезаристской монархии, реализованной в империи Бонапартов, монарх есть лишь диктатор на демократической основе. […]
Перечисленные шесть типов монархии – теократическая, патриархальная, патримониальная, феодальная, чиновная и цезаристская монархии – в исторически действительных случаях монархии соединяются различным способом, так что каждый конкретный случай монархии содержит в себе смешанными и сосуществующими множество этих элементов. Монархия германского территориального государя XVIII в., например, прусская монархия при Фридрихе Вильгельме I, содержала патримониальные элементы ввиду крупного домена собственности короля, феодальные – в отношении дворянства, чиновно-монархические, поскольку […] уже возник сформированный бюрократический аппарат управления; а в соединении с земельной церковью также заключались религиозные элементы. Отсутствовали лишь цезаристские элементы…
Все принципиальные обоснования монархии содержали в ядре лишь два представления, которые в специфическом смысле ведут именно к монархии: представление о персонализированном Боге и представление об отце. Ни одно из этих представлений сущностно не относится к политической сфере. Там, где монархия оправдывается религиозным образом и где монарх становится сущностью божественной или находящейся с Богом в особом отношении, мысль движется не в политическом, а в теологическом или мировоззренческом направлении. Если миром как целым правит один-единственный Боги единство государства при одном монархе понимается как нечто подобное или аналогичное, то первичным понятием, очевидно, является Боги мир, а не монархи государство. Если монарх понимается как отец государственной семьи и из этого выводится династический принцип наследной монархии, то первичным представлением является семья, а не государство. То есть всегда в ядре аргументации лежат неполитические представления. […]
Совсем иного рода рационалистические обоснования монархии возникают с XVIII в. Для философии Просвещения король есть не что иное, как premier magistrat, первый и – если все происходит разумным образом – наиболее просвещенный чиновник, который лучше всего может позаботиться о благе своих менее просвещенных подданных. Однако таким образом не возникает ни наследственности, ни легитимности монархии, и если у государя отсутствует подобное качество просвещенного человека, то отпадает и обоснование.
В XIX в. Рационалистические и эмпирические оправдания монархии характеризуются тем, что они вводят монарха в систему правового государства с различением властей, делают из монархии простую форму правления, а из монарха – более или менее влиятельного главу исполнительной власти. Здесь обоснования различны, но всегда приводят к доказательству полезности и целесообразности монархии») (Schmit C. Verfassungslehre. S.282—286).
Добавлю здесь только, что в XX в. монархии стали характеризовать в лучшем случае как «традиционный институт», а в худшем – как «архаику» и «экзотику».
