– Я продвигаюсь. Только и всего.
– Кто вам позволил? На кого вы работаете?
– Это моя церковь.
– Послушайте. Если вы хоть раз встанете у меня на пути, я вас арестую. Это остудит ваш пыл.
– Понимаю.
– Ни черта вы не понимаете, но клянусь, я так и сделаю!
Помолчав, Верну сбавил тон:
– Дети вам что-нибудь сказали?
– Нет.
– Вот черт. Ну вы мне и подгадили. Завалили расследование!
– Успокойся. Тут что-то нечисто. Я не великий психолог и не рассчитывал, что кто-то из них раскроет мне душу. Но непременно заметил бы признаки смятения у мальчика, ставшего свидетелем убийства.
– Никто из них не выглядел потрясенным?
– Нет. И этому должно быть какое-то объяснение. А сам ты до чего докопался?
– Хотите рапорт с подписью? Мне вам нечего сказать! И держитесь подальше от моего расследования! – Он снова взорвался: – Какое право вы имели допрашивать ребят без всякого разрешения? Без малейших предосторожностей?
Касдан не ответил. Он просто дожидался, пока голос в трубке поутихнет. А вместе с ним и гнев Верну. Наконец он произнес:
– Последняя деталь: ты связывался с отделом по защите прав несовершеннолетних?
– С ОЗПН? Зачем мне это?
Не ответив на вопрос, Касдан заговорил другим тоном:
– Слушай сюда. Я понимаю, почему ты дерешь глотку. Ты, верно, думаешь, что тебе ни к чему такая старая рухлядь, как я. Но не забывай: у тебя только неделя, чтобы распутать дело.
– Неделя?
– Да. Срок раскрытия «по горячим следам». Потом назначат следственного судью и обнулят счетчик. Тебе придется просить разрешение на каждый обыск. А пока ты сам себе хозяин.
Верну замолчал. Он знал закон. В течение восьми дней после обнаружения трупа служба, которой прокурор поручил расследование, располагает всеми полномочиями. Полицейские, ведущие следствие, в это время не нуждаются в ордерах и разрешениях. Обыски, допросы свидетелей, задержания – все в их руках.
– Но тебе нужна помощь, – продолжал Касдан. – Убийство совершено на армянской территории. И оно затрагивает другую общину – чилийскую. Такой старый иммигрант, как я, может тебе пригодиться. А все лавры достанутся тебе.
– Я тут о вас порасспрашивал, – признался Верну. – Вы были отличным полицейским.
– Вот именно что был. Вы закончили опрос соседей?
– Да, по всему кварталу. Никто ничего не видел. Улица Гужона – просто пустыня какая-то.
– А вскрытие?
Верну пересказал ему то, что он уже и так знал. Зато он мог убедиться в его откровенности. Легавый с ним не хитрил. Просто молод и честолюбив.
– Твоя версия? – спросил он.
– Я склоняюсь к политическому следу. Стараюсь разузнать, кем был Гетц в Чили.
– В посольство звонил?
– А то. Но единственный атташе, который мог мне помочь, парень по имени Веласко, куда-то свалил на два дня. А чилийского офицера связи в Париже нет. На всякий случай попробую обратиться к аргентинскому. Еще я позвонил в подразделение международных связей и в Интерпол. Хочу быть