Формула «рабоче-крестьянского государства», которой ГДР описывала саму себя, была, несомненно, политически лживой, о чем пишет Кристоф Кисман. Тем не менее в социальном отношении она играла известную роль. Вербальная дань уважения и разносторонние усилия подчеркнуть связь ГДР с определенными базовыми требованиями немецкого рабочего движения порождали настроения лояльности, которые, однако, постоянно подавлялись в условиях режима «политической опеки».
По отношению к иностранцам из братских социалистических стран ГДР демонстрировала свой «интернационализм» и тем самым гостеприимство. Патрис Путрус в своей статье показывает, что тем не менее они не были равноправными членами социалистического общества, задуманного как транснациональное, а скорее являлись гостями, которых приходится терпеть и которые представляли общество, состоящее из многих отдельных наций.
Социалистический интернационализм, антиимпериалистическая солидарность и мирное сосуществование – таковы были максимы внешней политики ГДР, позаимствованные из государственной идеологии. Герман Венткер описывает в своей статье, насколько велик был разрыв между этими формулами и реальными побудительными причинами. Одновременно он показывает, как сильно вместо них действия правительства ГДР на международной арене определяли стремление обеспечить собственное выживание и желание расширить возможности внешнеполитического маневра.
Начиная с 1976 г. ГДР постоянно была в числе лидеров по количеству завоеванных олимпийских медалей, далеко опережая не только Федеративную Республику, но и США с их более многочисленным населением, а однажды даже оставив позади СССР. Ютта Браун не только исследует вопрос о том, какие факторы сделали возможными эти успехи спортивной нации ГДР, но и показывает, насколько психологически нездоровым и лживым был мир спорта ГДР. ГДР называла себя «читающей страной», что, как полагает Кристоф Линкс, вполне справедливо. Не только в сравнении с Федеративной Республикой, но и восточноевропейскими странами чтение как форма досуга имело для граждан республики особую ценность. То, что до 1990 г. частично объяснялось специфическими функциями, в первую очередь беллетристики, постепенно утратило свое значение после глубокой перестройки книжного производства и системы реализации книгопродукции.
Изображение себя в качестве антифашистского государства и тем самым в качестве «другой Германии» было одной из наиболее эффективных