Куршин подошел к кровати, отцепил наручник, державший руку бывшей жены. И тут же сдернул ее на пол. Схватил за волосы, приподнял, бросил головой обратно на кровать, но так, что колени женщины остались на полу. Защелкнул на запястьях уже двое наручников. Сорвал с бывшей жены грязный халат, лифчик, трусы…
– А ты по-прежнему привлекательна, особенно сзади.
– Не надо, Денис, прошу тебя!..
– Надо, Лара. Я долго ждал этого момента, и он наступил.
Куршин грубо взял ее. От боли женщина закричала, что еще более возбудило насильника. Удовлетворившись, он отошел от постели и взял в руки кнут. На спине бывшей жены проступила кровавая полоса. В полубессознательном состоянии Лариса прошептала:
– Не надо, прошу! Хватит…
– Да, – сказал Куршин, – хватит. Я хотел, чтобы ты сдохла в муках, но ты все же когда-то подарила мне волшебную ночь любви. Любви, тобой же и растоптанной. Поэтому я помогу тебе. Ты не будешь мучиться.
Он перевернул ее на спину и резким движением вооруженной клинком руки перерезал горло. Стер рукавом рубахи пот с лица. Подошел к стене. Нажал на кнопку звонка. Дверь тут же отворилась. За ней стоял сам Ахмад Курдани:
– Все?
– Все! Прикажи доставить мне в комнату водки. Много водки!
– Вечером тебе ехать в Пакистан. Посланец из Пешавара уже прибыл.
– Ты плохо понял меня, Ахмад?
– Хоп, полковник, водка будет!
Куршин в окровавленной одежде поднялся к себе и принял душ. Ахмад же вошел в комнату, на полу которой лежало тело бывшей жены Куршина. За ним туда же вошел второй афганец с четками в руках – посланец Раббани.
– Надеюсь, Ахмад, ты записал на видеокамеру «свидание» полковника с бывшей женой?
– От начала до конца. Со звуком.
– Кассету мне! Я отвезу ее вместе с Куршиным в Пакистан.
– Как скажешь, уважаемый Хамид.
– Хоп! Пора и мне на отдых.
Посланец из Пакистана ушел. Вернулся к себе в покои и Курдани.
Над Бервеханом опустилась густая зимняя ночь. Заморосил нудный, холодный дождь.
Глава третья
Афганистан, район селения Адраси, двадцать с лишним лет спустя
Джип и четыре пикапа «Ниссан» с закрытыми тентами кузовами, и еще два – с боевиками – медленно подкатили к брошенному кишлаку Байдур, окруженному со всех сторон холмами, заросшими кустами и редкими деревьями. За развалинами у южной высотки колонна остановилась. Из двух машин вышли люди в камуфлированной форме и замерли у кузовов в ожидании человека в черном комбинезоне. На голове у него был черный берет, а не нуристанка – национальный головной убор афганцев. В этот день, 24 сентября, в пятницу, моджахеды планировали нанести удар по американской военной базе.
Человек в черном, в американских военных ботинках, которому на вид было лет шестьдесят, извлек из чехла портативную японскую радиостанцию:
– Мухаммед! Это полковник.
– Да, господин, – ответил Мухаммед, наблюдатель за американской военной базой у селения